Подойдя к ближайшему прозрачному дереву, я дотронулся до ветви-кристалла – она оказалась твердой и холодной, словно состояла из сухого льда. Почувствовав мое прикосновение, прозрачная голубая ветвь хрустнула, повернувшись в другую сторону. Следом за ней кристальное дерево задрожало и слегка изменило форму кроны.
Здесь же, посреди сада, расположилось озеро с пронзительной голубой водой. Из нее медленно показывались тусклые светящиеся шары, напоминавшие миниатюрные луны. Они танцевали над озером какой‑то свой, особый танец и, погружаясь назад в воду, подсвечивали его.
Стены пещеры были неровные, угловатые, точно покрытые битыми на крупные части зеркалами. Увидев свое отражение, я понял, как сильно изменился, – с лица исчезла усталость, кожа приобрела здоровый сияющий оттенок. Морщинки пропали, словно их никогда и не было. Взгляд выражал заинтересованность и жажду познания. Даже одежда успела незаметно видоизмениться: стала светлее и наряднее. Должен признаться – выглядел я с иголочки. Изменившись внутренне, я изменился и внешне.
– Для чего тебе мнение о себе? – вдруг спросило отражение (или, возможно, внутренний голос?).
– Мне стало интересно, какой я теперь, – ответил я.
– И кто же ты? – отражение сосредоточенно глядело немигающим взором.
– Свое мнение о себе…
В этот момент я перестал ощущать себя кем‑то значимым. Меня даже насмешила прежняя уверенность в собственной важности и в якобы исключительном уме. Только что я оценивал, насколько хорош собою, а сейчас смотрел на отражение и видел обыкновенного человека. Не более красивого, чем остальные, не более выдающегося. И уж тем более никак не особенного.
– Мысленная тишина позволит понять гораздо больше, – подсказало отражение. – Садись и отключи диалог с собой.
Я послушно сел напротив отражения, стараясь ни о чем не думать. Тело расслабилось и погрузилось в состояние покоя. Сначала было просто, но спустя какое‑то время в сознание вторглись мелкие мыслишки. Я отгонял их, как назойливых мух, а они набрасывались с новой силой, мешая моей медитации.
Хотелось контролировать беспокойный разум, только он не подчинялся воле. Несмотря на столь умиротворенное место, я продолжал мучиться догадками, где может быть сестра и как ее отыскать. Я не смог раствориться в тишине, не смог довериться ей, возможно, даже боялся ее. Вот то, что я смог понять, находясь на свидании с самим собой.