– Ты уверена, что не выходила из своей комнаты?
– Я спала, – холодно отрезала Катрин. – Это просто совпадение. Или игра воображения, Софи.
– Совпадение? – Жанна слегка наклонила голову, её взгляд стал пристальным. – Ты же понимаешь, что в таких местах, как это, совпадений не бывает.
Слова повисли в воздухе, как невидимая сеть, ловя мысли каждого гостя. Никто не решался их опровергнуть или поддержать. Но напряжение в вестибюле стало почти осязаемым, словно густой туман, медленно окутывающий их, изолируя каждого в его страхах и сомнениях.
Тишина была почти оглушающей. Каждый из гостей погрузился в свои мысли, пытаясь осмыслить происходящее. Взгляды скользили по углам комнаты в поисках чего-то зловещего.
Филипп вдруг остановил взгляд на картине над камином. Он выпрямился, его глаза расширились от ужаса.
– Господи… – выдохнул он. Его голос был едва слышен, но этого хватило, чтобы привлечь внимание остальных.
Все разом повернулись к нему, следуя за его взглядом. Их лица побледнели, словно из них выкачали кровь. Картина, где ещё утром были девять безликих фигур, изменилась. Теперь одно из лиц стало человеческим. Лицо Леона Буше. Оно выглядело таким же спокойным, как в комнате, но это спокойствие казалось чужим, почти насмешливым. Черты его лица – тонкие линии, угловатая форма скул – были точными, как на портрете, созданном при жизни.
– Нет… – прошептала Софи, хватаясь за руку Антуана, словно он мог защитить её от ужаса. – Это невозможно…
– Что это значит? – резко спросил Филипп дрожащим голосом. – Это какой-то трюк? Кто это сделал?
Катрин шагнула ближе. Она прищурилась, пытаясь найти в картине следы вмешательства, но изображение было безупречным.
– Это не трюк, – произнесла она медленно. – Эта картина действительно изменилась.
– Это – абсурд! – вмешался Антуан твёрдо. Но его руки выдавали напряжение. – Картина не может измениться сама. Кто-то должен был это сделать.
– Кто?! – громко спросила Жанна, по-прежнему глядя на полотно. – Все были наверху. Никто из нас не мог этого сделать. И никто из персонала не стал бы рисовать… это.
Пьер безмятежно стоял чуть в стороне. Он шагнул вперёд, окинув картину долгим взглядом.
– Картина… – начал Пьер, его голос дрогнул. – Это одно из старейших произведений в нашей коллекции. Она была здесь задолго до меня. Я слышал о ней странные истории, но никогда не верил.