– Скорее, это гости выбирают «Ля Вертиж», – ответил он, подходя к концу стола. – Хотя, возможно, отель сам выбирает тех, кто сюда попадает.
Эта фраза повисла в воздухе, пока слуги в чёрных фраках разносили закуски. Тарелки с нежным паштетом, тонко нарезанным сыром и пряными крекерами появлялись перед каждым гостем, сопровождаемые бутылками с вином из местных виноделен.
Филипп налил себе бокал и поднял его, предлагая тост:
– За прекрасный вечер в окружении столь… вдохновляющих личностей, – произнёс он, сделав едва заметную паузу.
Бокалы звякнули, но в общей тишине звук оказался почти тревожным. Каждый гость делал вид, что расслаблен, но напряжение висело в воздухе. Пьер наблюдал за ними, как дирижёр за оркестром перед началом симфонии.
Тишина за столом продлилась недолго. Леон, уже выпивший больше, чем следовало, наклонился к Катрин:
– А вы, мадемуазель Лаваль, не боитесь, что ваши заметки сделают наш ужин темой для скандала?
Катрин усмехнулась, ответив быстро и холодно:
– Меня больше интересует, как такие места, как это, остаются незамеченными. Хотя теперь я начинаю понимать, почему.
Софи осторожно поставила бокал. Её пальцы слегка дрожали.
– Месье Моро, а что вы подали нам? Это… какой-то необычный вкус, – попыталась Софи сменить тему.
Пьер наклонился к ней с неизменной любезностью:
– Это местный деликатес, мадам Делькур. Грибы, собранные в лесах неподалёку. Наш шеф-повар знает, как раскрыть их аромат.
– Лес… – пробормотала она, но замолчала, словно это слово разбудило в её сознании неясный, тревожный образ.
Разговоры за столом затихли. Гости украдкой переглядывались, будто чувствовали, что этот ужин был чем-то большим, чем просто трапеза.
Леон, поднеся бокал к губам, усмехнулся, его взгляд скользнул по Катрин с едва заметной насмешкой.
– Знаете, мадемуазель, у вас странное обаяние. Словно вы привыкли зарабатывать чужими тайнами.
Катрин чуть приподняла бровь, одарив Леона взглядом холодным, как морозное стекло.
– Интересное наблюдение, месье Буше. А вы, я вижу, предпочитаете прятаться за бокалом. Или за своими картинами? Ах да, кажется, вы больше их не пишете.
Леон поставил бокал на стол. Звук отозвался в напряжённой тишине.
– Почему же? – хрипло рассмеялся он. – Я пишу их в своей голове. Вдохновение – штука капризная. Иногда его нужно подстегнуть.