Мгновения проносились, как звёзды над небом, и каждый поклонник в толпе щёлкал пальцами, подпрыгивал и поднимал руки, следуя трепетной музыке. Эман видел радиальный свет, отражавшийся в их глазах, создавая эффект большой семьи. Он понимал, что это не простое исполнение; это была связь – что-то большое, что происходило здесь и сейчас.
– Эй, Эман! – крикнула Лила из-за кулис, когда он разбивал звучание своего рока, – Не забудь про свой момент!
Он кивнул, понимая, что время настало – его форма должна была причаститься к наследию. Осторожно встраивая в свой номер движения, он начал танцевать, как когда-то танцевал Джексон. Каждый шаг ритмично отрывался от тейков и концертов, основа его подражания была в каждом его движении, но это не было просто повторением – это был его собственный стиль.
Музыка затопила сцену новыми красками. Эман почувствовал себя одним целым со всем миром вокруг него. Даже ноты, казалось, сливались, становясь одним знаком единства. Он заглянул в глаза публике и увидел, как они пленялись его исполнением. Каждый взгляд возвращал ему мысли о важности музыки и ее трансцендентной природе. Эмоции бились в его душе, заставляя сердце трепетать.
Свет прожекторов медленно гас, но атмосфера не ослабевала. Эман выбрал момент, чтобы взглянуть на небо, с надеждой, что звёзды как бы ответят на его вопросы о судьбе и выборах, которые он сделал. Это было не только о Джексоне, но и о нём, о его путешествии через звуки, ритмы и сны.
– Вы готовы? – Лила прервала поток мыслей, улыбнувшись, как только сцена вернулась к жизни с новой энергией. Эман почувствовал, что ждет этих слов, ведь каждый миг своего исполнения он стремился побудить поклонников позаботиться о музыке.