– Вон там, в самом центре леса. Шато Буа-Кебир, месье.
Дорога налево уходила к небольшой ферме, а направо сбегала в широкий овраг, за которым поднимался к небу крутой склон поросшего лесом холма. Казалось, могучий великан когда-то прилёг отдохнуть у протекавшей здесь реки, и остался, навсегда скованный волшебным сном. Давно пересох речной поток, давно уже сведены древние чащи и распаханы вересковые пустоши, а он всё спит, укрытый зелёным одеялом леса.
Чуть выше середины склона виднелись верхний этаж и высокая шатровая крыша башни, а рядом угадывалась более крупная и массивная основная часть здания. В этот миг солнце всё-таки прорвалось в оставленные ветром окошки, и под его лучами угрюмая громада лесистого холма весело заиграла всеми оттенками зелени. Башня же, будто вобрав солнечный свет, оказалась сложенной из золотисто-рыжего камня, и только крыша у неё была серо-зелёной.
Дорога через овраг шла по насыпи; где-то внизу, в слишком большой для него трубе, журчал ручеек, прежде бывший рекой Лискюи. Преодолев подъём, автомобиль углубился в лес. Было видно, что этой дорогой пользуются нечасто: по центру из трещин в асфальте пробивались пучки травы, а края покрытия исчезли под наплывами земли, смытой дождями с обочин. На следующем перекрёстке Жан-Пьер свернул влево, и теперь они оказались на подъездной аллее с массивными воротами в конце. Степан отметил про себя, что изящные чугунные решётки не так давно кто-то привёл в порядок – видимо, постарался дядя, либо нанятые им рабочие. Каменным псам, сидевшим на столбах по обе стороны ворот, повезло меньше. До них руки у ремонтников не дошли, так что левый щеголял выкрошившимися передними лапами, а правый – отсутствием половины морды вместе с носом. Жан-Пьер вылез, отпер ворота, загнал машину на просторный двор и заглушил мотор.
– Ну вот, проверка пройдена, пользоваться можно! – улыбнулся он и похлопал автомобиль по капоту.
Центральная часть особняка была двухэтажной, а в плане, как скоро понял Степан, напоминала зеркально отражённую букву «Г». С торца короткой части располагался парадный вход – здесь фасад закрывала просторная терраса, а её крыша одновременно была балконом для комнат второго этажа. По бокам от террасы возвышались две круглые башенки: левую архитектор наполовину задвинул внутрь здания, а вот правую, напротив, выдвинул вперёд. Длинная часть буквы «Г» могла быть классически строгой, но архитектор добавил здесь пару широких эркеров с остеклением в готическом стиле, а по центру на крыше поставил углом к фасаду маленькую квадратную башенку. С торца это крыло дома замыкало основательно обросшее плющом сооружение, в котором Степан распознал оранжерею.