А в октябре 1924 года президент Фридрих Эберт (он был первым германским президентом и занимал этот высокий пост с 1919 года) распустил рейхстаг, назначив новые выборы на 7 декабря.
Перед самым Новым Годом досрочно освободили из тюрьмы Адольфа Гитлера. А его друг Рудольф Гесс, остался ещё там.
Освободившись, Гитлер первым делом поехал в новый дом на Пиенценауэрштрассе в мюнхенском квартале Герцог-Парка. В нём теперь проживало семейство Ганфштенгль. Фюрер прибыл на торжественный, устроенный в его честь, обед. Эрнст и Елена постарались, чтобы Адольф Гитлер в полной мере почувствовал как он им дорог и как они рады его освобождению.
В этом же году у Елены и Эрнста родилась дочь. Вот только девочку, невзирая на семейные традиции, почему-то назвали Грета.
После президентских выборов
Совершенно неожиданно президент Фридрих Эберт скоропостижно скончался в конце февраля 1925 года.
В Германии началась подготовка к президентским выборам. Большинство немцев хотели видеть во главе государства прославленного Гинденбурга. Руководство рейхсвера категорически не желало избрания коммуниста Тельмана, и как могло этому противодействовало.
В это время Герда познакомилась и подружилась с молодой секретаршей одного из депутатов рейхстага – Юльхен. Поскольку её шеф Гюнтер Гереке занимался президентскими выборами в поддержку Гинденбурга, то Юльхен имела полную информацию: как проходила подготовка к выборам, какие трудности испытывал её шеф. Она делилась этой информацией с Гердой. Однажды ей довелось услышать разговор своего шефа с майором Куртом фон Шлейхером – политическим советником генерала Рейхсвера фон Секта.
– Без сомнения, Гинденбург воспрепятствует дальнейшему сдвигу Германии влево. – Сказал Шлейхер моему шефу Гюнтеру Гереке, – пересказывала Юльхен услышанное.
– Правда, сомнительно, – продолжил Шлейхер, – сумеет ли он надолго удовлетворить правые элементы? – Он откровенничал с моим шефом. Хотя такой разговор должен быть сугубо конфиденциальным, – позволила себе высказать замечание секретарша, – никто из них даже не удосужился прикрыть дверь в мою комнату.
На момент выдвижения Гинденбургу было 78 лет.
– Старик слишком религиозен, он примет всерьёз свою присягу в верности конституции. Мы не должны ожидать от него самостоятельных политических действий, в широком смысле этого слова, – рассуждал вслух Курт фон Шлейхер. – Главное, чтобы президент не подпал под влияние некоторых лиц в его окружении, как это случилось с кайзером. Но тут я приму свои меры.