Таким образом, манифест 17 октября переворачивался монархистами с ног на голову, а конституционные толкования этого акта «революционерами, космополитами и инородцами» объявлялись «совершенно произвольными». «Недоговоренность» же «вкралась» потому, что «время издания Манифеста совпало со смутой и нахождением у власти тайных врагов Самодержавия, которые, сгорая честолюбием, затеяли ограничить Царскую власть».
Далее, Манифест 20 февраля 1906 г. тоже не упоминал о каком-либо изменении существа Самодержавной власти и толковался монархистами в благоприятном для них смысле. «Самодержавие на Руси сохранено, – писало «Русское знамя». – Вот глубоко-важный смысл этого манифеста, отныне ставшего основанием дальнейшей жизни Русского государства и примирившего возвещенные манифестом 17 октября начала свободы с историческим укладом русской государственной жизни!».
Манифест 23.IV.1906, сопровождавший опубликование новых Основных Законов, содержал знаменательные для монархистов слова: «Установив новые пути, по которым будет проявляться Самодержавная власть Всероссийских Монархов в делах законодательства, Мы утвердили Манифестом 20 февраля сего года порядок участия выборных от народа». Наконец, опровергался и четкий конституционный смысл самих Основных Законов, оставивших за Монархом «Верховную самодержавную власть» (ст. 4), которая, следовательно, при необходимости «может стать выше закона». Провозглашенное в ст. 7 «единение» с законодательными учреждениями, в котором Государю надлежало осуществлять законодательную власть, еще не означает равноправия всех трех органов и разделения между ними власти Верховной – источника всех властей. «Г. Совет и Г. Дума – суть создания Государя Императора, они существуют только в силу его велений». «Единение» сводится лишь к тому, что обеим законодательным палатам предписывается обсуждение законодательных предположений, восходящих на утверждение Верховной самодержавной власти (первые статьи Учреждений Г. Совета и Г. Думы). Таким же образом толковалась ст. 86. Даже сохранение слова «неограниченный» в ст. 222 Зак. Осн. использовалось монархистами как аргумент в свою пользу.
Все подобные толкования – это лишь попытка крайних консерваторов не оказаться «большими роялистами, чем король». Монархисты не могли, не потеряв своего имени, повернуть налево следом за Монархом. Поэтому им оставалось лишь отрицать очевидное.