– Эта Хансен крута, – сказал Фанг-Кефанг. – От кого, интересно, прячется?
– Ни фига она не прячется, – сказал я. – У нее, наверное, здесь дела.
– Какие?
– Понятно, связанные с районом. Какие еще?
– Ага, – сказал Фанг-Кефанг, ныряя от пыли под навес, растянутый над первым этажом, – ты еще скажи, что и отель специально для нее построили.
– А что, если какой-то старший джинкочи просчитал будущие изменения и просто сработал на опережение?
Я тоже пошел под навесом. Кэми тихонько дышала мне в ухо. Заснула?
– А я думаю, что она чья-то арти-цума, искусственная жена, – сказал Янгон, упорно шагая по освещенному участку.
– Почему? – спросил Фанг-Кефанг.
– Потому что это самое разумное объяснение. Кто-то решил завести себе арти-цума, поселил ее в отеле и раз в неделю или две будет приезжать и трахать ее тайком от настоящей жены, проводя время в свое удовольствие.
– Вряд ли она – арти-цума, – нахмурился я.
Мне не хотелось, чтобы кто-то трахал Эвер Дикки Хансен. В моих несмелых мечтах мы жили вместе.
Не сейчас, конечно. Позже.
– Она точно не ар-ти, – встал на мою сторону Фанг-Кефанг, – она же сказала отельному джинкочи, что человек.
Янгон фыркнул.
– Я тоже могу сказать!
– А Коннэтаки будто не видел! – сказал я.
Мы перешли улицу. В вышине плыло сетевое облако.
– Может и не видел, – сказал Янгон. Волосы у него пожелтели. Он сунул руки в карманы и ссутулился как Сютун. – Может, она «левый» биопрофиль ему на скан подсунула. Сейчас так делают.
– Где? – спросил Фанг-Кефанг.
– Мангу смотреть не пробовал?
– Какую мангу?
– «Робот Окара» хотя бы. «Сны о лучших людях». «Сложный метод превращения в пыль». «Персиковая косточка».
Фанг-Кефанг засмеялся.
– Это же манга!
Янгон посмотрел на него, как на больного.
– Ты думаешь, в манге не все, как в жизни? Все, что когда-то было в манге двадцатилетней или тридцатилетней давности, оно уже вокруг нас.
– Ты что, смотришь такое старье?
– Да! – с вызовом сказал Янгон. – Смотрю! И вам советую! По крайней мере, по душевности нынешняя манга с той не сравнится!
Он ушел вперед, показывая, что спорить с нами не намерен и его мнение – единственно правильное. Такой вот он, Янгон.
– Чего это с ним? – спросила меня Кэми.
– Наверное, какая-то больная мозоль, – сказал я.
«Сабах» занимал крохотное пространство у пересечения двух улиц и больше всего походил на бункер старой эпохи, за каким-то дьяволом оставленный посреди района. А может это и был самый настоящий защитный бункер, слегка переориентированный на кафе быстрого питания. Раскрашенную стальную полусферу с вертикальными прорезями окон украшала надпись на арабском. Ночью она горела ядовито-зеленым неоном.