Я тряхнул головой, отгоняя наваждение, опёрся руками о землю и сел. Ерунда всё это! Вот поле боя, только оно сейчас и реально. Надо встать и продолжать битву, а то и правда атакующие пруссаки устроят мне вечный покой.
– Выпейте, вашбродь. Зараз легче станет.
Перед глазами замаячил унтер Сидоров, который сунул мне в руку квадратную бутылку. Глотку першило, и я приложился к горлышку, не глядя на содержимое. Молоко! Ух ты, как хорошо пошло! Не отрываясь, я выпил всю бутылку одним залпом.
– Спасибо.
Голос у меня хрипел, будто после болезни.
– Пожалуйте, вашбродь.
– Помоги мне встать.
Оперевшись на руку унтера, я смог подняться. Меня ещё чуть-чуть пошатывало, но с каждой минутой становилось всё лучше. То ли молоко подействовало, то ли организм сам справлялся с перенапряжением.
Пушки молчали. Орудийные расчёты сидели, отдыхая в ожидании приказа. Я дошёл до Корсакова, наблюдавшего за противником в подзорную трубу, прочистил горло и спросил:
– Что я пропустил?
– Константин Платонович! Ну вы и горазды драться! – Корсаков искренне обрадовался моему появлению. – В одиночку против троих боевых магов! Восемь «молотов» отразили, да ещё и одного пруссака прихлопнули. Сильны вы, Константин Платонович! Боюсь, вас теперь из артиллерии переманят после таких подвигов.
Я не стал поправлять его, что «молотов» было шесть, но поморщился на последних словах.
– Нет уж, я с батареи никуда не уйду. Пушки мне ближе, чем заклятья.
Корсаков покачал головой. Он так и не принял всерьёз мои слова, что я не собираюсь делать военную карьеру. Ладно, его дело.
– Что было, пока я лежал без памяти?
Оказывается, стоило мне вернуть прусским магам подарок, как в атаку пошла пехота. Солдаты захватили пустые батареи, брошенные шуваловцами, но удержаться не смогли. Яростная атака наших гренадёров выбила врага оттуда, и пруссаки откатились за холм, где их не доставала наша артиллерия. Но контратаковать Салтыков не разрешил, и войска ждали новой атаки противника.
– Думаю, – Корсаков кивнул в сторону пруссаков, – скоро ещё раз на штурм пойдут.
Я попросил у майора подзорную трубу и оглядел поле боя. Да, немало народу положили. Пару тысяч, если не больше.
– Иван Герасимович, разрешите в случае атаки приласкать их моими «близнятами»?
Хоть Корсакову крайне не нравилась эта маленькая пушка, он не стал мне отказывать.