– Мое кодовое слово для перемещения через наш портал это, конечно же Квантовый Кефирчик.
– То есть, Андрей решил повторить твое кодовое слово для пересечения нашего портала и не договорил окончания, и это сработало. Получается так? Очень даже интересно, очень даже интересно. Что хочу сказать, а хочу я сказать лишь одно, что ты данными словами добавил себя в нашу внутреннюю базу, и следовательно, конечно же по моим правилам автоматически становишься рубашочником в этом мире. Но что делать сейчас? Я не могу понять, получается, нам нужно организовывать твою смерть с вероятностью 100%. И другого плана придумать я уже не могу, ведь если я начну стирать из базы твоё кодовое слово, возможно произойдёт определенный сбой, и тогда некоторые рубашочники не смогут вернуться обратно и застрянут там, где застревать им не следует. Без возможности выполнять поставленные задачи и исправлять события.
«Это же совершенно невозможно для неподготовленного человека!» —сказал Степан, прервав Андрея.
– Это меняет всё. Теперь ты один из нас.
– Это, должно быть, сбой. Или… нет, я позже объясню.
– Сбой? Объясни сейчас! – воскликнул Андрей посмотрев на Максима.
– Ладно, кратко: мы используем ключевые фразы для перемещения между временными слоями. Но эти слова закодированы для определённых людей и ситуаций. Никто без допуска не может использовать их. Если ты прошёл сквозь барьер, значит, что-то либо в тебе, либо в системе позволило это сделать.
Рубашочник вмешался:
– Слушайте, это может быть крайне опасным. Если он смог пробиться через защиту, то кто ещё сможет? А вдруг в этом мире его появление создаёт временной парадокс?
Максим взглянул на Андрея:
– Похоже, тебе придётся остаться с нами, пока мы не разберёмся.
– О чём вы вообще говорите? – возмутился Андрей.
– Максим, ты не можешь быть здесь взрослым! Ты мой друг из двора, ты не выглядел так даже вчера!
Максим вздохнул:
– Для тебя это вчера, но для меня – это больше двадцати лет назад. Я, Андрей, стал частью проекта СовеКвантум. Мы путешествуем во времени, чтобы исправлять ошибки и сохранять стабильность мировой истории.
– А я? – в отчаянии спросил Андрей.
Рубашочник встал с кресла, внимательно глядя на подростка:
– Возможно, ты – ошибка. Или… шанс.
Андрей почувствовал, как у него кружится голова. Всё это казалось ему невероятным: его лучший друг, временные барьеры, какие-то эксперименты. Но странным образом всё это в то же время ощущалось реальным.