Так странно, и нашей маме, и Нине Семёновне лет примерно одинаково, под пятьдесят. Я часто сталкивалась с женщинами такого возраста, и не всегда они были лощёные и состоятельные, вот только выглядели они всё равно куда как младше обеих бабушек Богдана и Матвея. Они обе действительно были уже бабушками, а нас с Катей хотели видеть женщинами, а не девушками.
Когда Катя вышла замуж, из-за беременности, в общем-то, мама была безумно горда. Я никак не понимала, что хорошего в том, чтобы оказаться замужней, когда тебе ещё двадцати нет, но спорить вслух опасалась.
Когда я закончила университет, мама надеялась, что мы с Пашей тут же поженимся и организуем ей ещё парочку внуков, но тут я её разочаровала. Да что там, я ей до сих пор не рассказала, что мы с ним расстались, и Катю простила не говорить, потому что знала, что мне придётся выслушивать лекции о том, что я «такого парня упустила».
Мальчишки сразу же полезли на горку и просили, чтобы я их ловила, а когда накатались, что побежали на карусель, где я их раскручивала. Глядя на их улыбающиеся мордашки, я старалась не думать о том, что у меня когда-то тоже будет такой вот родной человечек… «Когда-то» могла бы настать и через семь месяцев.
Я только сегодня узнала о том, что забеременела, а уже говорю об аборте, как о том, что свершилось. Что ж, это и хорошо, стадия принятия пришла быстро.
Катя наконец отвязалась от свекрови и подошла к нам.
– Ну что, пошли торт есть? – спросила она у сыновей, а они сразу же забыли про площадку и помчались в подъезду. – Муж может быть бывшим, но свекровь – никогда, – глубокомысленно сообщила сестра.
– Чего она там тебе наговорила опять? – поинтересовалась я.
– Ой, да как обычно. Вова вот пытается бросить пить, но ему сейчас нужна поддержка, а я, такая-сякая могу только на алименты подавать, ага, – пробурчала Катя. – Да нафиг мне эти алименты не нужны, но я подала, потому что должна так сделать. Я же права детей своих нарушаю, и всё такое, – объяснила она подоплеку вопроса.
– И что, нормально ему там накапало? – усмехнулась я, сразу смекнув, что именно Нину Семёновну волновало.
– Шестьдесят за четыре месяца, ерунда, но он же не работает, – развела руками Катя. – Ладно, что мы всё обо мне, – прищурилась сестра, когда мы уже зашли в квартиру. – У тебя как на личном фронте?