Гонорар. Это слово зацепило Штольца больше, чем он ожидал. Его финансы находились в состоянии, мягко говоря, плачевном. Он вспомнил счета, которые уже несколько месяцев лежали неоплаченными. Да и сама идея поработать на такую компанию была заманчивой.
– Хорошо, – наконец ответил он. – Где и когда?
Клайн назвал адрес и время встречи. Штольц выключил коммуникатор и снова взглянул на сообщение, которое всё ещё висело на экране. "Последний шанс". Он не знал, что за этим стоит, но решил, что в этом городе ничто не бывает случайным.
Штольц прибыл в указанное место с опозданием, как обычно. Он не торопился, предпочитая делать всё в своем темпе. Когда-то его именем восхищались в кругах, где требовалась скорость, но годы научили его не спешить. Мир сам по себе двигался слишком быстро, и пытаться угнаться за ним – дело неблагодарное.
Здание, куда его привел адрес, было одним из тех блестящих небоскрёбов, которые казались чуть более искусственными, чем природные материалы. В нем было больше стекла и металла, чем уместно для живых существ. Он знал: такие места любят держать под контролем самые влиятельные корпорации, и, судя по названию "НоваТех", это было именно то место.
В коридоре при входе пахло новым, стерильным, как у врача, и это только добавляло напряжения в воздух. Весь этот лоск был чужд Штольцу. Он родился и вырос в другом мире, где имел значение не блеск металла, а жесткость реальности. Он чувствовал себя здесь чужим, несмотря на весь его опыт работы в таких заведениях.
Когда Штольц зашел в большой конференц-зал, в центре которого стоял массивный стеклянный стол, его встретил высокий человек в строгом костюме. Он был аккуратен, даже слишком, словно каждое его движение было рассчитано заранее, а лицо не выражало никаких эмоций, кроме хладнокровия.
– Господин Штольц, – представился он, протягивая руку. – Виктор Клайн.
– Дело уже не из легких, раз решили привлечь меня, – отозвался Штольц, пожимая руку и оглядываясь. В комнате не было лишних людей, и это сразу привлекло его внимание. Он ожидал какого-то напряжения в воздухе, но здесь было почти спокойно, словно весь этот театр был поставлен с каким-то заранее известным концом.
– Присаживайтесь, – жестом указал Клайн на кресло. Он обошел стол и сел напротив, в центре внимания, как будто сам был частью шоу. – Мы ценим вашу независимость, Штольц. И надеемся, что ваши методы, несмотря на то, что они кажутся немного устаревшими, всё же помогут нам разобраться в этом деле.