Мишка отвалился, зубы заскрежетали. Он мотал головой, нещадно сдирая кожу с шеи. Злоба душила. Так остро ощутил своё ужасное состояние, так быстро улетела мелькнувшая надежда, что он грыз губы, не в силах сделать что-либо ещё. С трудом, с остервенением пытался сдержать слёзы и проглотить комок, застрявший в горле. Он что-то бессвязно бормотал, сам не понимая смысла своих собственных слов. Затем снова повернулся к воде – казачьи лодки уже едва виднелись у левого берега. Мишка долго и пристально всматривался в небольшие судёнышки, пока слёзы отчаяния не затуманили взгляд.
– Что ж вы, братцы! Нешто косоглазых испугались! Не по-нашенски энто. Эх!
Отвернулся и закрыл глаза. Весь свет опостылел, ни на кого не хотелось глядеть. Мысли путались и скакали, что козы.
Мишка догадывался, что маньчжуры сплывут к устью Шунгала, и уж затем начнётся для него хоть что-то определённое. А до Шунгала совсем недалеко. К следующему вечеру могут и доплыть. А там рабство до скончания века.
А что если и дальше подфартит? Ведь до сих пор везло! У маньчжура уже побывал и убёг, от казни бог миловал, авось и дальше не хуже будет. Дай-то бог! Надежду не надо топить в слезах.
Мишка приободрился. Оглядел лодку. Шесть китайцев ритмично качали спины, тёмные замусоленные косы болтались из стороны в сторону. Маньчжуры отдыхали, тихо переговариваясь между собой.
И всё ж обидно! Думал, что отобьют. Может покричать надо бы. Услышали б – посмелей стали. Да что теперь вспоминать. Улетела моя надежда, взмахнула крылышком и была такова.
За час до захода опять затянулись в речку на ночлег. С трудом проталкивали лодки вверх по течению, перекатывая шестами гальку и шурша прибрежными кустами.
Всю ночь лил мелкий противный дождь, Мишка продрог и закоченел в одной рубахе. К утру ветер разогнал тучи, и выглянуло солнце. Исчезла мошка и опухшее лицо получило передышку.
На лодках переговаривались, кричали какие-то приказы. Начальник скакал между гребцами с бамбуковой палкой и яростно покрикивал. Нередко его палка отвешивала порции глухих ударов, оставляя на спинах тёмные полосы. Гребцы налегали на весла, лёгкий парок вился над их согнутыми телами.
Погода портилась. Разгулялись волны, лодку качало и обдавало водой. По реке неслись сучья, вороха пожелтевших листьев, отдельные стволы вырванных деревьев.