Тропинка с горушки скользнула в низину, и Евсевна услышала легкое журчание пробивающейся под снегом воды, стекающей с нагретого утренним солнышком склона. Земля, наполненная влагой, набухла и стала скользкой, пришлось старушке, как в молодости, чуть ли не прыгать с камня на камень и аккуратно обходить большие валуны. Тропинка пошла вверх и вывела Евсевну в сосновый бор с солнечными бликами, играющими на золотых стволах, с шорохом короткохвостых поползней, передвигающихся по стволам вниз головой, радостным стуком дятлов. Старушка вдохнула легкий пьянящий аромат прогревшейся на солнце смолы и мысленно еще раз поблагодарила Всевышнего за новый звонкий день, который Он позволил ей увидеть.
В руках у старушки была видавшая виды плетеная корзинка. Время от времени Евсевна покидала тропинку, и ее цветастый платок мелькал на взгорках среди зеленой хвои молодых сосенок. Могло сложиться впечатление, что она искала на проталинах грибы. Но, конечно, дело было не в грибах. Какие грибы могут вырасти в майском лесу, когда еще в овражках, в ямках под кустами и на старых выработках лежит не просто снег, а тяжелые сугробы? Она искала цветы, первые весенние цветы. Зачем? Да именно для того, чтобы продать их на базаре. Не стоит объяснять, что жизнь становится весьма прозаичной, когда банально хочется есть.
Раньше дом и двор Евсевны был не хуже, чем у других. Плодились козы, сновали по двору и неплохо неслись куры, было время – откармливали и поросят. Память старушки часто возвращается к тем дням, когда от натиска хряка весь сарай, сейчас покосившийся и собирающийся рухнуть, ходил ходуном. Когда же подросшего порося выпускали во двор – с визгом разбегалось все живое. Но зато когда по осени хряка закалывали – пировало полпоселка. Затем пришли тяжелые времена: Союз уже развалился, а Россия еще не начала возрождаться. Доступ к дешевым, вообще-то говоря, совхозным кормам перекрыли, и скотинка постепенно повывелась не только у Евсевны, но и в округе. В доме из живности остался только кот, да и то потому, что мог сам себя прокормить, став вольным охотником за бесхозными домашними и полевыми мышами.
Но беда не приходит одна. Предприятия позакрывались, работать стало негде, да и зарплаты платили смешные – прожить на них было невозможно. Власть имущие где-то там, далеко в Москве, делили все, что можно было поделить, силовые структуры всех ведомств им активно помогали, не забывая отхватывать кое-что и для себя, а народ был предоставлен сам себе, и каждый выкручивался, как мог.