– До завтра, Тихон. Еще увидимся, Ольга, – Монетчиков попрощался с парой и еле‑еле поместил свое круглое, похожее на яблоко тело в одноместный воздухолет «Небос мини», исчезнувший из вида под фонарями на фасадах, работающими через один.
– До завтра, босс!
– Непременно увидимся, – прошептала Жизнова.
Плазменный щит, как пелена, закрывал вход в магазин; вывеска «Найдется все!» посылала плывущий свет на безлюдную улицу; витрина, слева и справа, спала. Они перешли проезжую часть и по тротуару направились к дому.
– Тихон, сегодня мы вспоминали песню из детства…
– Какую?
– Ну ту, «Вечно одинокая», где поется про бесстрашную девчушку.
– Напой.
– Попробую: «И на Луну одинокой, и на Марс одинокой…»
Они не заметили, как двое падальщиков сравнялись с ними. Падальщики обчищали наскоро покинутые квартиры и комнатушки умерших одиночек, разбойничали на ночных улицах. На них были надеты рваные плащи, майки и брюки по щиколотку. Худощавый игрался с лазерным ножом, а покрепче был беззубый и со сплющенным носом, только ноздри торчали.
– Вы что‑то веселые. При деньгах? – полюбопытствовал длинный.
– Было ваше – станет наше, – ответил без прелюдий другой и вмазал спутнику девушки.
Потом удар последовал за ударом. Прост держал их. Когда высокий с ножом дернулся к Просту, Ольга со слезами на глазах бросилась на каинов: «Оставьте его! Мы все отдадим! Только оставьте его! Тихон!»
В этот момент воздушное такси, слепящее фарами, зависло над ними, и тот самый шофер, который недавно подвозил ребят к парку «Эйфория», высунулся из машины с курносым лазерником в руке и направил его на тощего. Последовал меткий выстрел. Урка, ругнувшись, схватился за левую ногу.
– Уходим! Иначе нас здесь положат!
Тихону хорошо досталось. Ольга эмоционально выгорела. Таксист буквально заволок обоих в воздухолет и высадил возле уходящего во мрак куполоскреба, номер которого кое‑как смогла проговорить девушка.
– Я – на Лунный проспект в дежурную аптеку, поднимайтесь.
– Сп‑пас‑сиб‑бо в‑вам‑м! – поблагодарил Прост.
Таксист возвратился с медикаментами. Наши бедолаги не знали, как отблагодарить спасителя, но от вознаграждения он отказывался наотрез, в итоге обменялись контактами. Оля, приняв успокоительные и дав Тихону обезболивающие от «Фармколонии‑37», обработала его плачущие кровью раны. После этого, запив снотворное «Неявь» водой, они попытались заснуть, но пребывали в таком стрессе, что сон не шел.