Моего энтузиазма рожать в самой доступной, хоть и платной, клинике поубавилось. Нас убеждали, что специалисты там отличные. Этот случай единичный.
Всё равно было не по себе.
В этом деле не обошлось без шумного разбирательства, клинику закрыли на пару лет. Сейчас, конечно, уже всё поутихло, и там работают профессионалы, специалисты высокого уровня. Тем не менее из-за подпорченной репутации цены ниже в несколько раз и статус сильно пострадал. Нам показалось, что наша доверенная доула пытается нас убедить помочь поднять репутацию клиники своим выбором.
Даже это не стало для меня аргументом. Я доверяла своей интуиции, а она неумолимо шептала про лучшую клинику, где летальных исходов не было и есть банк крови. На всякий случай.
Это были непростые дни. Первое испытание веры, борьба с сомнениями, желание всё бросить, пока ещё ничего не оплатили. Но мечта и дух авантюризма победили, и мы продолжили подготовку.
Отмели самый дешёвый вариант. Мы знали, что есть надёжная клиника, без единого летального исхода со специалистамисамого высокого класса. Дорого, но надёжно.
Таких гарантий мне хотелось.
Дело в том, что в голове постоянно всплывала тема смерти. Сорокалетний рубеж сам по себе – кризис. Переход. Смерть –Возрождение. Из одного состояния в другое. Из молодости в зрелость.
А рождение ребенка –это не только испытание, это жертва. Я понимаю, что сейчас медицина шагнула далеко и смертность снизилась. Но в любом случае в момент родов женщина уязвима, как никогда.И эта мысль, как заноза, сидела в моей голове. Против древних инстинктов не попрёшь. Надо признать: МНЕ было СТРАШНО рожать.
Первые затяжные роды и травма сына, вторые роды с асфиксией и капельницами в реанимации–вот что я помнила отчётливо, чем ближе подходил срок.
Я жутко боялась, что с малышом что-то случится. Ещё до идеи с Мексикой я думала о том, как в этот раз предусмотреть всё и выбрать самый оптимальный вариант?
Живыми картинками одно за другим вставали воспоминания.
Далёкий 1998 год. Мой первенец не спешил. Я одна на весь этаж роддома. Врачи празднуют, им дали зарплату, которую задерживали месяцами. Им не до меня.
А мне было жутко плохо. Болючая капельница с окситоцином действует, даже капая мимо. Схватки усиливаются. Вену вздуло пузырём. Я лежу после эпидуралки. Ноги обездвижены, а схватки всё сильнее. Я всё равно их прекрасно чувствую. Неимоверная боль. На мои крики никто не подходит. Жуткое чувство одиночества и страха сдохнуть тут, так и не родив.