Рука судьбы вмешалась, уберегая меня от глубокого погружения в математику. «Вспомни, ты не об этом мечтала», – говорили мне, но я ничего не слышала.
Моя мама, как и всякая мама, хотела счастья своей дочери. За что я ей очень благодарна. Из-за войны она не смогла выучиться и всю жизнь работала продавцом. Она понятия не имела, что значит быть инженером. В то время это было престижно и наверняка должно было обеспечить счастье её дочери.
Учитель математики, разглядевший во мне аналитические способности, предложил стать экономистом. Но что такое экономист и бухгалтер во времена плановой экономики – вполне себе заурядная профессия, не то что инженер.
Вряд ли мама думала, что я стану счастливее, если спроектирую какую-нибудь шестерёнку у лунохода. Скорее всего, она мечтала о хорошем заработке и удачном замужестве, которое, вне всякого сомнения, сулила такая профессия. В конце концов, столько вокруг мужчин-инженеров, и какой-нибудь задумчивый очкарик вполне мог составить хорошую партию её дочери.
Я решила послушаться маму.
Помню, во втором классе я сочинила песню про блокаду Ленинграда. Не просто стихотворение, а настоящую песню с припевом. Я показала стихотворение маме. Думаете, меня похвалили? Поставили на стульчик и восторженно попросили прочитать его перед гостями? Нет.
Не думаю, что стих был настолько плох, но мама мне ничего не сказала. Ничего. Как будто все дети во втором классе сочиняют стихи и пишут песни. Больше стихов я не писала, решив, что это никому не нужно. Жаль, что моя первая проба пера не сохранилась – интересно было бы почитать. У детей часто ярко проявляются потаённые способности. Хорошо, когда рядом есть тот, кто оценит и прислушается.
В юности, как и в детстве, я верила, что мама лучше знает, как лучше. Поэтому я подала документы в Военно-механический институт, Военмех, если совсем кратко, на факультет приборостроения.
Судьба намекнула на сомнительность такого решения. Ровно за неделю до первого письменного экзамена по математике. День был жаркий. Разморённая после прогулки, я заснула, а когда проснулась, то полусонная пошла на кухню, чтобы открыть форточку в душной квартире. Я встала на невысокую табуретку и потянулась рукой к окну. Табуретка подо мной пошатнулась, и я упала.
Кровь брызнула во все стороны и потекла по разбитому стеклу. Глубокий порез на запястье, а дома, кроме меня, никого нет. Мама с папой на работе, бабушка на даче. При виде крови я так испугалась, что прямо в халате выскочила на лестничную площадку, чтобы позвать соседку, и услышала, как за спиной хлопнула дверь моей квартиры.