Поход на кладбище решили отложить на завтра. Лидия Тимофеевна, посмеиваясь, вслух удивлялась, как они с Николаем Ивановичем могли так долго проспать, совершенно при этом не собираясь даже подремать. А Николай Иванович боялся, что теперь не будет спать ночью, и шутя просил у Лидии Тимофеевны «снотворного», подразумевая под этим, конечно, водку. Она реагировала ярко, громко, отмахиваясь от него, крича, а он смеялся и дразнил её. Всё это они разыгрывали, сами того не понимая, для Егора Дмитриевича, чтобы он не скучал. И ему на сей раз от этого почему-то было весело и тепло на душе.
– А я объясняю, – чеканно, как номенклатурный работник, говорил Лидии Тимофеевне старик, – спирт – лучшее лекарство от бессонницы. Говорил я, что снов давно не видел? Говорил? А, Егор? А ну подтверди-ка!
– Подтверждаю, – кивнул, улыбаясь, Гомозин.
– А вот теперь сплю и вижу: в подъезде нашем ремонт; всё плиткой обклеили. Какие-то киргизы, что ли. И стены обклеили, и потолок – всё. И курят же, сволочи, прямо в подъезде, что на весь дом воняет. – Егор Дмитриевич усмехнулся. – А захожу в квартиру – и тут, гады, всё в плитку свою убрали. Какие-то тюли повсюду, шторы жёлтые. Во, – уставился он на старушку, – вишь как?
– Я тебя на цепь посажу и в будку упрячу, – медленно проговорила Лидия Тимофеевна, вызвав своими словами громкий смех мужчин. – Буду в миску водку тебе наливать. Лакай да и смотри сны про замки. Всё понял?
– Так точно! – вытянулся стрункой Николай Иванович.
Через час после пробуждения Лидия Тимофеевна накрыла ужинать. Нажарила картошки на сале и нарезала селёдку с луком. За окном холодные тучи редко давали закатному солнцу выглянуть, и, когда оно появлялось, лучи светили слабым болезненным светом. Низкие и тяжёлые облака клубились, уплотнялись и, назревая, всё никак не могли разрешиться дождём. Где-то вдалеке, в горах, уже сверкало и глухо громыхало. Воздух был свежий, влажный, тяжёлый; ветер поднимал с земли старые листья и небольшие веточки и быстро гонял их, иной раз закручиваясь в вихри.
– Точно шарахнет, – говорил, чавкая, Николай Иванович.
– Ты окна закрыл? Ставни? – спрашивала Лидия Тимофеевна про дом.
– Закрыл-закрыл, что же я? – слегка недовольно отзывался старик. – Егорка, будь другом, включи-ка большой свет.