Коснулись темы погоды. Потом учебы, куда ж студенты без нее? Аккуратно начали говорить о стихах.
– Кого читаешь?
– В плане?
– Из поэтов. Мне сказали, ты поэт.
– Поэтесса.
– Любишь объективизировать женщин? – Коля хитро улыбнулся.
– Да-да, Ахматова требовала называть себя поэтом.
Уловка не удалась, Коля развел руками.
– Важно быть в материале и традиции. Биографии, истории, какие мнения в литературе есть. Так что читаешь?
– Ну, Серебряный век.
– Сто лет прошло. Десятки гениальных имен. Елена Шварц, Борис Рыжий, сегодня есть кого отметить.
Маша улыбнулась и чуть склонила голову.
– Ну, еще певцы. Рэперы, точнее.
– Рэп – музыкальный жанр, это близко, но не поэзия. Бродский, кстати, был против романсов на его стихи.
– Да? Я слышала несколько хороших.
– Ну, уровень Бродского позволяет быть снобом.
Оба рассмеялись. Девушка была сдержанная, но скорее из воспитания.
Маша начала читать свои стихи. Коля попросил громче, девушка на сцене явно не выступала, голос не поставлен. По всему бульвару Гагарина стояли скамейки с видом на Ангару. На одну из таких приземлились.
– Ты сам пишешь?
– Нет, дилер на товаре не сидит. – Коля пожал плечами.
– А откуда знаешь про поэзию?
– Изучал. И про музыку, и про художников. И за Станиславского с Михаилом Чеховым могу поговорить.
– Антон же…
– Антон Чехов – это наш великий писатель и драматург. У него был племянник, Михаил, уехавший в Америку и там основавший свою школу. Для них он что для нас Станиславский.
– Не знала…
– Ну, возраст пока позволяет.
В опытные руки Николая попало не только расположение девушки, но и ее стихи. Важно добиться хорошего настроя, потому что дальше ждет препарирование самого сокровенного. А это больно. Даже за цинизмом автора скрывается попытка сбежать от этой боли.
Тексты традиционно оказались искренними, но сырыми. Чистые таланты среди молодежи он за несколько лет встречал всего пару раз, может, с пяток, не больше. Когда речь – горная река, а каждое слово – камушек в единой конструкции.
– Смотри, поэзия стремится к тому, чтобы каждый звук играл. Был такой филолог, Роман Якобсон…
– Я поэта знаю Якобсона. Иркутского.
– Да, но вряд ли родственники. Так вот, он вывел формулу…
– Формулу?
– Ага. Теперь внимательно: поэтический язык есть проекция оси селекции на ось комбинации, парадигмы на синтагму.