К Китариону подошел молодой мужчина с проседью в волосах, укутанный в черно-красный плащ и держащий в руках длинный посох.
– Ты вовремя, Кштиритион. Как дела у врагов? – деловито поинтересовался у некроманта гвардеец.
– К разведчикам подошло несколько сотен, извечный. У них есть маг, академик. По крайней мере, очень похож на него.
– Он не заметил птицу?
– А если и заметил, что с того? Только орденцы могут чувствовать некромантию.
– Ты мог ошибиться.
– Не мог, но думаю, что нужно уходить. Вы уже достаточно повеселились.
Гвардеец задумчиво посмотрел на небосвод, укрытый тучами. Определить положение солнца представлялось несколько затруднительным.
– Может, все-таки подождем еще немного?
Вдалеке вновь послышались вопли, и капитан со вздохом поднялся.
– Кштиритион, постарайся защитить нас.
– Не проблема для мага моего уровня, – самоуверенно проговорил некромант. – Жалко, что нельзя использовать магию смерти, а то я в одиночку остановил бы весь их авангард.
– Это не моя блажь – так приказал владыка, наше же дело выполнять его приказы.
– Да-да, – отмахнулся маг и побрел прочь.
С самого первого дня знакомства они друг другу не нравились. Китариона раздражала неимоверная язвительность и поразительная самоуверенность некроманта, того же… Что именно бесило труповода, кольценосец не знал.
Враги оживились и пошли вперед, соорудив подобие строя и выставив перед собой щиты. Уж не на чародея ли они рассчитывают?
Именно на него и надеялись. Со стороны врагов в направлении баррикады понеслось копье, сотканное из чистого пламени. Оно встретилось со своим двойником, пущенным Кштиритионом, и оба заклинания опали на камни пеплом, уничтожив друг друга. Первый раунд столкновения магов закончился вничью.
Китарион многое бы дал, чтобы посмотреть на лица врагов в этот момент, но было не до того – поросята оказались на убойной дистанции.
– Стреляйте! – заорал капитан.
Хватило одного залпа, чтобы не получившие магической поддержки враги в третий раз подряд бросились наутек. Китарион был доволен – задачу они выполнили в точности как приказывал владыка, а значит, можно с чистой совестью отступать.
– Сворачиваемся, – приказал капитан. – Нам тут больше нечего делать.
Быстро и деловито гвардейцы оставили баррикаду и растворились среди елей. Китарион уходило последним. Он замер, глядя на дорогу, усеянную вражескими, телами и ухмыльнулся.