После ослепительного блеска королевского дворца прихожая в доме Реджинальда Картера показалась мне холодной и темной.
Я с волнением оглядывала свой новый дом.
Вся прислуга выстроилась, чтобы быть представленной новой хозяйке. Человек двадцать, не меньше. Все склонились, как по команде, стоило лишь нам переступить порог дома.
– Разрешите представить вам мою супругу, лиру Марейну, – негромко, но властно произнес Реджинальд.
От его голоса мою кожу покрыли мурашки. Он так необычно произносил мое имя. Хотелось услышать, как он прошепчет его мне на ухо, как произнесет нежно утром.
– Проводите госпожу в ее покои и… подготовьте к ночи, – сказал он, слегка запнувшись.
Кровь хлынула к моему лицу.
Я стояла, смущенно опустив взгляд в пол. А слуги наверняка смотрели на меня и улыбались, понимая, к чему именно меня надо готовить.
– Мэгги Агата, поручаю вам свою супругу, – сказал Реджинальд.
Вперед вышла крепкая женщина лет сорока на вид. Она была не полной, но коренастой. Драконица.
– Добро пожаловать домой, лира Марейна, – суетливо поклонилась она.
Мы поднялись по широкой лестнице к жилым покоям.
– Бедная девочка, – услышала я позади себя.
Оглянувшись, я не смогла определить говорившего.
Казалось, я угодила в западню. Мое чутье кричало, что все, происходящее вокруг, неправильно. Все эти вздохи, взгляды, шепот.
Но служанка вела себя совершенно непринужденно. Толкнув тяжелые дубовые двери, Агата ввела меня в огромную спальню. Широкое ложе, застеленное белоснежной простыней, обрамляли тяжелые занавески, а вокруг горели десятки свечей.
– Вэлорд Реджинальд обычно спит в других покоях. Он довольно скромен в быту, – с гордостью рассказывала служанка.
Она помогла мне освободиться от платья и покачала головой.
– Белье тоже надо снять, – сказала она.
Я неловко разделась.
Босые ноги утопали в мягком ворсе ковра. Блики от пламени танцевали на моей обнаженной коже. Они выгодно подсвечивали родовую татуировку, что украшала мою поясницу.
Мне было не холодно, внутри меня разгорался огонь.
Оглядев меня со всех сторон, Агата довольно поцокала языком, но все же решила надеть на меня тонкую сорочку. Тончайший шелк не скрывал изгибов тела, струился по разгоряченной коже, лаская ее. Но все же оставалась загадка, которую предстояло разгадать Реджинальду.
Оставшись одна, я не знала, куда себя деть: лечь на кровать или покорно ожидать мужа в центре комнаты. Я представляла, как потемнеют его зрачки, когда он увидит меня приготовленной для нашей первой ночи.