– Будет хорошо, если обычные люди встанут на нашу сторону, разве нет? Если они подтвердят нашу версию перед родственниками погибших, полицией и прессой, удастся избежать громкого скандала. Артисты выступят свидетелями, и вам не придётся прилагать много усилий, чтобы замять дело.
Само собой, если дело касается Жнецов, то масштабы трагедии не важны: они легко замнут что угодно. Но, хоть легенда о пожаре на острове и пошита белыми нитками, доля здравого смысла в моих словах есть, поэтому Коллинз не спешит выносить вердикт.
– Знаешь, какое определение в первую очередь применимо к нашему ордену? – задаёт он очередной вопрос.
На ум приходит слово «живодёры», но я озвучиваю другое:
– Тайный?
– Верно. Однако, если все о нас узнают, он уже не будет таковым. Почему ты уверен, что артисты не разболтают правду о Девонли и ордене? И почему мы должны делать для них исключение? Все чужаки, узнавшие хоть что-то, мертвы.
Строго говоря, это не так. Об ордене знают немало людей. Причём есть среди них и те, кто в него не входит. Конечно, все они находятся под жёстким контролем Жнецов, поэтому молчат. Скажут правду они разве что под страхом пытки или смерти.
А ещё есть Морга́на, которые тоже в курсе всего.
Но, разумеется, я не упоминаю ни о чём из этого, а спокойно отвечаю:
– Они будут молчать, если хотят жить. Как я уже говорил, будет хорошо, если артисты встанут на нашу сторону. Я припугнул их. Осталось только подкупить для надёжности. Делать глупости они не станут, я уверен. Но для нашей безопасности пока что я запер их в особняке Левингтона. Они находятся под присмотром Итана.
– И как он на это согласился? – фыркает Элеонора Гранд.
Она единственная женщина в этой комнате, однако влияния у неё побольше, чем у некоторых лидеров. И она вряд ли встанет на мою сторону по доброй воле.
– Завтра спросим у него сами, – отвечает Джек. – Пригласите остальных, – отдаёт он распоряжение стоящим у дверей охранникам.
Другие лидеры пока не показали своего интереса к этой истории. Значит, уже решили, что я виновен по всем статьям. Да и те, кто расспрашивал нас, вряд ли поверили в нашу версию.
Когда все прибывшие с острова Жнецы заходят в зал, допрос начинается заново. Моя история подтверждается раз за разом, и внутреннее напряжение чуть уменьшается. Однако расслабляться рано. С Андерсоном ещё не говорили, а на него ND-2 повлиял сильнее, чем на других.