– Мэри-Джейн, – тихим голосом ответила девушка и сжала в кулаки ткань платья на коленях. – Меня так зовут. Отец звал меня Мэджи.
Бридан услышал в этих простых словах нечто значимое для девушки, поэтому сразу спросил:
– Ваш отец? Кто он?
– Учитель истории из Йокле, – с трудом произнесла она. – Нэйтан Рут.
– Значит, ваше полное имя – Мэри-Джейн Рут. – Бридан сделал пометку на листе бумаги. – Из Йокле. Это на севере?
– Очень далеко на севере, – немного оживившись, уточнила Мэджи. – Там всегда холодная земля и иной уклад.
– Сильно отличается от столичного?
– Всё иначе!
Воспоминания о северной родине явно доставляли Мэри-Джейн удовольствие.
– Там люди верят в древние легенды? – не меняя тона, спросил Бридан.
Он продолжал придерживаться собственного плана допроса.
– Верят… – Она вскинула на дознавателя испуганный взгляд прекрасных синих глаз.
Данн попал в точку – и не случайно. К вечеру, перед допросом свидетельницы, дознавателю доложили о татуировках на телах сектантов. В Управе был каталог рисунков с изображением всех рукотворных отметин, которые люди наносят на кожу. По ним часто определяли, к какой банде или преступному ремеслу они себя относят. Такие метки имели и сектанты, но в каталоге этих изображений не оказалось. Что они означают, Бридан мог лишь догадываться. Мысленно он перебрал старые дела, связал ритуал и татуировки. Данн предположил: культисты обезумели из-за древних сказок, как это случалось и с другими.
Разговор прервался, споткнувшись о болезненный вопрос. Мэджи сникла, потеряв интерес к происходящему.
– Давайте я сам предположу, как всё началось, – подумав, мягко сказал дознаватель Данн.
Мэджи насторожилась и сильнее сжала ткань платья, но кивнула. Огонь в камине горел всё так же ярко, однако дознаватель повёл плечами, прогоняя внезапный холод, проникший в кабинет. Он даже обернулся, чтобы убедиться, что окно плотно закрыто. Понизу потянуло морозцем, или Данну лишь почудилось? После ледяных катакомб он никак не мог согреться.
– Итак… – кашлянув, сказал он.