Створки распахнуты, в палату врывается холодный воздух, брызги влаги, разноцветные листья деревьев и тьма поджидающая за порогом…
* * *
– А почему здесь всё время идёт дождь? – спросила Клара, смешно сморщив носик.
– Говорят это проклятие, которое наложили на колонистов местные мстя им.
– Колонисты – это жители города? – протянув руку к ноге дочь почесала коленку продолжая заглядывать мне в глаза.
– … тогда, да.
– И мы с тобой? – сыпала вопросами негодница. – И фрау Хубер? И твой друг Боцман?
Что с ней поделать?
– Давай поговорим об этом когда ты подрастёшь, – прервал Клару я, погладив её по голове.
Судорога тряхнула меня так что зубы со скрипом сжались, и я очнулся. Выдохнув спёртый воздух из лёгких, я сел на пол. Рядом со мной ползали мои товарищи. Кого-то вырвало, кто-то содрогался в приступе кашля. Ничего, главное живы.
Все ли? Вскочив на ноги, я было бросился в палату и тут же сполз по стене от накатившей на меня слабости. Надо чуть-чуть передохнуть, Эмиль. Всего пару секунд.
Когда дым от взрыва рассеялся мы увидели разорванного пополам Носатого и его товарища прижимавшего руки к животу, из которого обильно сочилась кровь. У стены за перевёрнутой кроватью, принявшей на себя часть осколков, в обнимку, лежали Шумахер, вращавший дико глазами, и Тимс. Наш раненный товарищ всё ещё дышал.
Сделав шаг в коридор, чтобы убедится, что мы одни, я переступил через какой-то мусор насыпавшийся с потолка, перевёрнутый шкаф с полотенцами и… мёртвое тело Пибоди с широко распахнутыми золотисто-карими глазами. Осколок гранаты вылетев из палаты отрекошетил от стены угодив бедняге прямо в щёку.
Почесав худую небритую щёку Курт Рассада понял, что снова забыл позавтракать. Он опять всё утро просидел рядом с сестрой, смотрел как она спала и старался угадать выглядит ли Леа сегодня лучше, чем вчера.
Терапия, которая в начале показалась ему шарлатанством, кажется помогала. По крайней мере девушка теперь самостоятельно, без чьей-либо помощи, могла дойти до туалета. Медузы доктора Бебеля, а точнее эссенция из них, наполняли его сердце надеждой и… заставляли браться за самую опасную работу, чтобы оплатить лечение единственного родного человека.
За слежку всегда хорошо платили, ибо дело это опасное и неблагодарное. Особенно в Дождливом городе. Следом за объектом наблюдения переодетые стражи на свой страх и риск отправлялись в самые опасные места Висмарбурга где жизнь их находилась только, и исключительно, в руках господа. Герр Бачковский и свою-то десницу потерял именно в результате такой «невинной» забавы закончившейся кровавой потасовкой.