– Шпеер, – длинные пальцы стража пробежались по листкам блокнота. – Местный молочник. Сорок пять лет. Один раз доставлялся к нам по жалобе соседки. Не поделили кладовку. Он вчера в пять вечера приносил творог и сметану, и девушка поприветствовала его и расплатилась с ним. Никаких телесных у неё не видел. Всё было нормально.
– А жених? Он где? – ожил Ганс разглядывая гематому на голове девушки.
– Тим Бёрг. Двадцать девять лет. Не привлекался. У него алиби, проверили. Он с бригадой работает за городом. Прибудут только в среду. На свадьбу бедняга зарабатывал, – вздохнул долговязый постовой по фамилии Мерс.
Вот фамилию вспомнил, а имя…
Вдоволь наевшись, синичка начала чистить свои крылышки и желтую грудку прыгая между лошадиными копытами.
– Каретная 12 это в половине квартале отсюда? – уточнил я у стража. – В конце переулка? Это там, где вчера трубу дренажную прорвало?
– Совершенно верно инспектор. «Городской глашатай» писал об этом. Трубу запаяли, но лужа до сих пор огромная и грязища, аж до рынка за соседним домом. Там же наклон так вот, всё к нам сбегает.
– Хм… – я сделал несколько шагов и выглянул из-за угла.
Возле скобяной лавки на старом ящике сидел мужчина средних лет с длинным носом, непромытыми волосами и выцветшими серыми глазами. По лицу его катились слёзы, которые он то и дело вытирал скомканным в кулаке платком. Взгляд вдовца был направлен себе под ноги, губы крепко сжаты.
Рядом с Геккелем стоял второй постовой – толстячок с яркими веснушками на щеках. Фамилию этого я знал. Бреер был двоюродным племянником Мулине. Не слишком сообразительный, зато старательный и хладнокровный.
Подняв голову и сдвинув треуголку на затылок, я увидел, что от самого входа в лавку и до выхода из переулка по правой стороне стены тянулся самодельный козырёк, защищающий хозяев от дождя. Убитая как раз и лежала под таким козырьком.
Вернувшись в переулок, я увидел, что Стич пододвинув Метель на козлах и поделившись с налётчиком едой, уплетал бутерброд с ветчиной и сыром, а наглая синичка кружилась над ними изредка пытаясь выхватить хлеб из рук.
Стажёр мой тем временем поднялся с земли, отряхнул колени и чуть помедлив спросил:
– Что пропало?
На этот раз долговязый постовой в блокнот не заглядывал, а перечислил всё по памяти. «Молодец какой!»
– Серебряное колечко с русалкой, которое Бёрг подарил на помолвку, серёжки с янтарём и простой кожаный кошелёк украшеный красной тесьмой. Но там вряд ли было больше пять-шести талеров.