Я поехал. Почему было бы не поехать? Судя по записке, у К. должно было состояться какое-то сборище – не то спектакль, не то закрытый доклад. Я был, по-видимому, единственным приглашенным из «правых кругов» – честь, оказанная в знак «старой дружбы». Отклонить эту честь было бы неразумно. Уж если у К. да «приватное собрание» – значит, будет на что поглядеть… И еще эта интригующая приписка: «Приглашение предъявить при входе».
Но изящный молодой человек, встретивший меня в прихожей, приглашения не спросил. Он благовоспитаннейше пожал мне руку, представляясь: Бенедикт Лившиц. Имя было по тем временам громкое: конфискованная книга, ряд скандалов на диспутах, драки, стрельба из «пугача» в публику… В соединении с такой репутацией забавны были его светские манеры и изящный фрак. Еще раз учтиво расшаркавшись, он пропустил меня в залу.
…Большая комната была полна народу. Большинства я не знал. Какие-то молодые люди с геометрически разрисованными лицами, какие-то взволнованные девицы… Взлохмаченная поэтическая копна и зализанный пробор, синяя блуза и соболя… Смешанное общество.
На возвышении сидел К. Я не узнал его сразу. Руки скрещены на груди, лицо странно бледное – густо напудренное. Одет – в широкую кроваво-красную хламиду. На лбу – золотой обруч.
…Военно-медицинская академия… Николаевский госпиталь… Вытянувшийся в струнку ординатор: Ваше превосходительство, честь имею…
…К. сидел на своем золоченом возвышении неподвижно, как идол. Перед ним Крученых, с толстой восковой свечой в руках, бормотал что-то непонятное глухим истерическим шепотом. Потом вдруг взвизгнул, заголосил, закатился. Из первого ряда бросились его поднимать. Но он сейчас же вскочил с лицом перекошенным, восторженным…
– Свершилось, свершилось, – визжал он уже совершенно как кликуша. – Вот… он… приял власть… владыка… футурист… царь революции… – И вся зала визжала, аплодировала, топала. Хлебников бился в припадке. Фальцет Крученых перекрикивал всех: – Приял… владыка… царь…
К. сидел все так же неподвижно, скрестив руки, наклоня слегка голову. По его лицу напудренного идола расплывалась тихая бессмысленная улыбка…
…Я разыскал свое пальто в ворохе других – собачьих воротников футуристической братии и чьих-то бобров, лежащих вперемежку. Перчаток не было – бог с ними, с перчатками. Поскорее бы выбраться отсюда…