Мама, узнав, что у дочери появился новый ухажёр, которым та не на шутку увлеклась, устроила дома настоящую осаду, пытаясь всяческим образом промыть мозги или, как она это называла, воззвать к голосу разума. Её не устраивал ни тот факт, что этот новый ухажёр, в принципе, в жизни Марины появился, ни то, что им был именно Булат, ни то, что дочка “абсолютно отбилась от рук из-за этого громилы”. Девушка же в свою очередь материнские слова близко к сердцу не принимала, пропуская их мимо ушей, и продолжала не жить, нет, парить в своё удовольствие. Коллеги любопытничали, сплетничали и не упускали возможности её поддеть за опоздание или спешку в сборах домой. Друзья наблюдали за происходящим со стороны и не вмешивались, только Варя Скворцова, на праздновании дня рождения которой они встретились и познакомились, на правах её близкой подруги ещё со школьных времён и невесты одного из лучших друзей Булата, посчитала своим долгом поинтересоваться:
– Мариш, не пойми неправильно, у тебя к Булату что?
Именно тогда Колесниковой пришлось задуматься об этом в первый раз, но ответить вот так, слёту, ни себе, ни ей не смогла, что Варвару не совсем устроило.
– У вас всё серьёзно или так, ради здоровья?
– Почему ты спрашиваешь?
Подруга серьёзно на неё взглянула своими большими, на пол лица зелёными глазами, и девушка в ту же секунду пожалела, что задала этот вопрос, потому что почувствовала, что ответ на него ей вряд ли придётся по душе.
– Потому что не хочу, чтобы ты разбила ему сердце, когда вернёшься к Артуру.
– С чего ты взяла, что я собираюсь к нему вернуться?!
– С того, что ты всегда к нему возвращаешься.
Марина поморщилась. Правда, как ей и положено, неприятно колола глаза, но на этот раз она знала, что ответить.
– Нет, Варя, больше такого не повторится. Мы расстались окончательно.
– Хорошо, если так, – кивнула Скворцова и чуть смягчилась в лице. – Прости, что лезу не в своё дело, просто Булат не заслуживает быть заменой Степанову. Он в тебя по уши втюрился, понимаешь? Как в книжках, с первого взгляда.
Эта правда, несмотря на положительную окраску, тоже далась ей нелегко. Они просто были вместе, без обсуждения чувств друг к другу, статуса отношений и всего прочего, что Колесникову угнетало и в чём она честно ему призналась. Конечно, не увидеть, не услышать, не почувствовать, что симпатия Булата к ней уже давно вышла за рамки обычного влечения и интереса было невозможно, но в то же время разбираться с этим, копаться в себе, определяться и что-то решать не хотелось. Быть с ним – да, да и ещё раз да, давать их отношениям название – нет. А теперь, когда другой человек озвучил очевидное, её как будто к этому обязывали, торопили, заставляли ответить тем же.