Лиза изучила архивы, собрав все, что ведьмы знали о двоедушниках. Предположила, что Наркису не обязательно убивать, достаточно отделить ее демоническую сущность от человеческой. И уж точно никто не справился бы с этим лучше, чем Вита, пожирательница проклятий. Но босорка не подпускала к себе женщин, бессознательно подозревая в каждой естественного врага, ведьму. А еще ее человеческая душа, похоже, понятия не имела о соседстве с демоном. Демон пробуждался, ел, заметал следы. Наркиса просыпалась наутро свежей и полной сил, а потом рисовала свои знаменитые, сюрреалистично-жутковатые картины с существами и пейзажами других миров. «Она рисует сны демона», – так сказала верховная румынского Ковена, Тшилаба, к которой Агата обратилась за помощью.
Они составили портрет идеальной жертвы: красивый молодой человек с творческими способностями. Такой привлечет и человеческую, и демоническую душу босорки, усыпит бдительность, сможет подобраться близко и застать врасплох. Конечно, при условии, что будет ведьмаком. Тшилаба прислала на подмогу двух боевых ведьм, но рисковать ведьмаками ради поимки двоедушницы отказалась. «Мужчины с даром слишком редки»,– сказала она, давая понять, что торга не будет.
Лиза не смогла возразить. Ведь и в ее Ковене ведьмак был всего один – Никита. Но и на роль приманки он подходил идеально.
За исход миссии Лиза почти не волновалась. Она не раз видела Виту в деле. За год, проведенный в Ковене, дриада выросла и набралась опыта. Специально для нее Агата распорядилась устроить в особняке оранжерею, где Вита могла спать и общаться с растениями. Мать и сестры прислали из Залесья высокие саженцы серебристых тополей, которые Вита высадила на территории особняка. Лиза очень надеялась, что они вырастут быстро, до того, как силы девушки ослабнут. Ведь зимой все дриады спят внутри своего дерева, питая его и себя. Что будет с симбионтом без спячки, никто не знал. Лиза была готова при первых тревожных признаках отвезти Виту обратно в Общину. Но пока дриада чувствовала себя хорошо и рвалась в бой.
Сейчас Лизу волновало другое. В какой-то момент ей показалось, что Никита всерьез увлекся Наркисой. За две недели ежедневных свиданий, с того момента, как он подошел к ней в музее и сказал, что в восторге от ее картин, они успели сходить на множество концертов, выставок и закрытых вечеринок. Богемная жизнь, дорогие машины и огромные особняки – во всем этом Никита смотрелся куда естественней, чем в дешевых номерах гостиниц, где обычно останавливался с Лизой. Ведь они с сестрой, Александрой, росли в роскоши. Бывшая верховная ведьма Виктория ни в чем не отказывала детям. А Лиза, приняв на себя обязанности по управлению Ковеном, бросила все средства на поездки и сбор информации, а еще на реабилитацию пострадавших при Виктории бойцов. На их содержание в пансионатах уходили большие суммы. За год архивы Ковена с изысканиями по магии, астральным измерениям и сущностям выросли втрое. Новенькие во главе с Александрой не справлялись с потоком информации, пришлось нанимать специалистов. Лизе казалось, что все идет как нужно, но Александра, к примеру, не скрывала своего недовольства ограничением в личных финансовых тратах. Возможно, Никите тоже все это было не по душе, но он молчал. После того, как ему пришлось сражаться с собственной матерью, он вообще часто был мрачен и молчал. Только сейчас, окунувшись вместе с Наркисой в привычные условия, начал шутить и смеяться. И без конца подтрунивать над тщательно скрываемой Лизиной ревностью. Ведь с тех пор, как она связала их души между собой, они чувствовали друг друга даже на расстоянии.