– Если мне моя демоническая память не изменяет, такое уже происходило на земле во время Великой войны Ада и Рая. Тогда я выступал на стороне Ада и помню, что внизу проводился ритуал. Не помню, какой, да и рассказывать мне там никто не спешил.
– Хочешь сказать, что мы на пороге Великой войны? – спросила женщина, рассматривая бокал с виски.
– Я надеюсь, что это просто мои нелепые опасения, – усмехнулся Шут. – Впрочем, до этого не дойдёт, я в этом уверен. Люцифер и Михаил заперты, и воевать без главнокомандующих ни мы, ни ангелы не можем. Именно поэтому и закончилась война.
– А кто их запечатал? – спросила женщина.
– Прозвучит глупо, но, если мне память не изменяет, они сами себя и запечатали. Точнее, не они, а их собственная сила была настолько велика, войдя в резонанс, их силы слились воедино, что привело к разрыву пространства, куда их и затянуло.
– Тогда нам всем повезло. Я даже представить боюсь, что было бы с землёй, если бы война не кончилась.
– Готовься к худшему, надейся на лучшее, – сказала женщина, всматриваясь в стакан с виски, словно там скрыты все ответы в мире.
– Вик, я думаю, что вскоре мы столкнёмся с неизбежным, и почему-то у меня предчувствие, что совет меня сильно удивит последним учеником, – сказал Шут, допив виски.
– Ладно, я что-то засиделся, мне уже пора, а то меня в ближайшем лесу ждёт Фишер, опять будет ругать, – сказал Шут и покинул дом, махнув рукой женщине.
Виктория осталась сидеть за столом и разглядывать стакан с виски, размышляя над тем, что услышала.
Миша неспешно шёл по аллейке, ведущей к главному входу в университет. В ушах его были наушники, в которых звучала весёлая панк-рок-песня. После смерти матери только музыка могла помочь ему забыться и отвлечься от потрясения, вызванного утратой.
– Миша! – услышал он девичий голос позади себя, но не обратил на него внимания.
К нему подбежала миловидная девушка ростом до его плеча, с тёмными волосами и голубыми, как море, глазами.
– Миша.– сказала она.
– Долго зовешь?– ответил он, вытаскивая одно ухо из наушника и поворачиваясь к девушке.
– Уже минут три зову, – обиженно сказала она.
– Извини, я не слышал, – сказал он, обнимая её за плечи.
– Ты всегда так делаешь, – сказала она, надув щёки.
– Это дружеский жест, – ответил он, протягивая ей шоколадку, завёрнутую в золотую упаковку.