Чейз усмехается и, поднимаясь, стряхивает невидимую пыль со своих джинсов.
– О,Брайен – тактик, и он только что сделал следующий ход в вашей войне, вероятно, направленный на то, чтобы заставить тебя плакать.
Вломиться в мою комнату и трахать меня – это его тактика?
Я открываю рот, чтобы озвучить свою мысль, но затем закрываю его и качаю головой. Ляпнуть такое было бы безумием и к тому же вызвало бы вопросы о вечеринке. Конечно, я и тогда думала, что выбирать джокера глупо, но теперь я знаю об этом наверняка.
Зачем я это сделала? Когда Чейз показал мне свою карту с черной девяткой, я на каком-то интуитивном уровне поняла, насколько скучен был бы выбор похожей карты. Девятка – это как середина пути. Не высоко и не низко, а где-то посередине. Не извращение и не ваниль. Но мне действительно хотелось чего-то иного. Правда, я до сих пор не поняла, чего именно.
Но теперь, когда Чейз садится рядом и обнимает меня за плечи, я понимаю, что не так уж и противлюсь его поддержке. Я не возражаю против того, чтобы он был моей безопасной пристанью, даже если он не чувствует себя рядом со мной в безопасности.
Он отпускает меня, только когда мои слезы наконец останавливаются, и я прерывисто выдыхаю.
– Поужинаем? – спрашивает он, а затем, выждав мгновение, встает и протягивает мне руку.
Я не решаюсь посмотреть ему в глаза и пристально разглядываю его белые кроссовки. Они действительно кажутся невероятно белыми, как будто он не пересекал двор по недавно скошенному газону, не наступал в лужи и не сходил с тротуара. Возможно, именно поэтому в итоге я лгу.
– Я бы рада, но мы с моей соседкой по квартире собирались поужинать за пределами кампуса.
– Без проблем, Аспен, – кивает Чейз и отходит. – Тогда я не буду мешать твоей репетиции.
Дверь за ним закрывается, и я слышу тихий щелчок. Сделав глубокий вдох, я еще минуту смотрю на клавиши и на нотные листы. Я сижу совершенно неподвижно, а мои кисти словно окаменели. Музыка всегда была для меня источником утешения и надежным убежищем в моменты грусти, одиночества или страха. Когда я могла играть или слушать музыку, все остальное отступало на второй план. Однако, несмотря на то что музыка была моим убежищем в течение долгого времени, сегодня она им не стала.
Попробовав сыграть пьесу снова, но запнувшись на том же самом месте, я наконец собираю свои вещи и запихиваю их обратно в сумку. Дома у меня лежат отличные наушники, закрывающие уши и отгораживающие меня от остального мира. Я планирую надеть их и включить плейлист с инструментальной музыкой, которая поможет мне расслабиться. Мне хочется лечь на кровать и попытаться ни о чем не думать.