Под журчание послышался довольный голос:
– Я напи-пи-писал бот для би-и-иржи криптовалю-ю-ют!
– Хоть что-то, – грустно улыбнулась девушка и направила коляску на кухню.
Там возле плиты двигалась сухонькая фигура вьетнамки Нюнг. Соседка помогала им по хозяйству. Колечки зелёного лука, оранжевые кусочки томата, золотистые капли жира, макарошки, как клубки светлых змеек, – она разливала половником горячий суп с лапшой.
– Проснулся голубчик на утренний супчик, – проскрипела старуха. – До первых петухов свет горел, не работается ему днём, всё норовит у ночи время отхватить.
Тётушка Нюнг ставила на стол еду и улыбалась.
Зажёванные бесцветные губы, вздёрнутый нос и отсутствие бровей делали Нюнг похожей на черепаху. Старую, добрую черепаху.
Ю с нежностью наблюдала за тётушкой и думала: «По её морщинам можно прочитать, как по карте, чем живёт Нюнг. Каждая эмоция прокладывает свою тропинку. Из года в год мы закладываем морщинки. Улыбаемся или грустим, а морщинка всё глубже. Вот уже целая борозда. У тётушки все морщинки-бороздки стремятся вверх, как если бы она всю жизнь радовалась. Но разве так бывает?»
Нюнг улыбалась и часто кивала, будто одобряла всё, что происходит.
– Не переживай, дочка. Всё будет хорошо. У парня светлая головушка. Всё будет хорошо.
– Тётушка, – Ю погладила морщинистую руку старухи, – конечно, всё будет хорошо.
– Вот и ладно, завтракайте. Всё свежее, горячее: баоцзы[5], лапша, чай. Жуй давай и не скучай.
– Ты волшебница, тётушка, можно мне чай, а для Тао кофе? Есть хоть немного?
– Много и не было, но немного осталось. Придётся снова прикупить. А это через весь город девчушке Нюнг ехать.
Старуха любила называть себя девчушкой. В душе она именно такой себя и ощущала, лёгкой, как бабочка, только хитиновый покров с годами скукожился и больше не обновлялся.
– А вот скажи мне, чегой-то вы взяли моду кофе пить? Никогда мы его не пили. Ещё и с молоком. С Акипаки лаоши пример берёте. Так ведь природа всё за нас придумала. Молоко младенцам, а взрослому только беда от него. Чай, пейте чай, деточки. От горячего чая здоровее будешь. А кофе не пьёт никто, иначе бы на каждом углу продавали, – причитала себе под нос вьетнамка, вытряхивая последние крошки кофе в турку.
Ю улыбалась:
– Знаешь, Нюнг, мне писала подруга из Норвегии, что там всё наоборот.