Пытаюсь раздвинуть руки в стороны – не могу. Нащупываю пальцами шероховатые разгоряченные, то ли от моего собственного тела, то ли от комнатной температуры, железные оковы. Они ощущаются ржавыми, однако я совершенно не могу понять степень их разрушаемости, но одно ясно точно – своими силами я их никогда не разорву.
В процессе пальпации своего тела я осознал еще несколько неприятных фактов: на шее болтается ошейник, но из той же «оперы» – он железный, а цепь с середины ошейника тянется к звеньям у запястий. и все бы ничего, но я никак не могу полностью опустить руки вниз – ошейник начинает сдавливать горло, врезаясь зубчатыми неровными краями в кожу.
Цепь, что тянется между ошейником и моими руками короткая, но увесистая. Судя по всему я сейчас выгляжу как богомол. Ноги мои также в кандалах, но эти оковы сдавливают лодыжки. Видать не было моего размера. Уверен, на мне зияют гематомы. Я двинул ногами имитируя шаги, чтобы оценить степень допустимого передвижения – мне доступны лишь коротенькие шажки. Бежать не смогу.
Есть и третья цепь, которая обернута вокруг то ли трубы, то ли балки – понять точно не смог. Именно она пристегнута позади ошейника – самая внушительная, звенья которой прочнее наручных и нашейных. Видимо, кому-то показалось недостаточным, чтобы просто сковать мои движения. Надо посадить на привязь, как пса. Для полного комплекта не хватает маски Ганнибала Лектера.
Ладно! Раз я способен иронизировать над ситуацией, значит, панике пока не поддался. Это радует.
И всё же, насущный вопрос – какого лешего? Это прикол какой-то? Я же ведь…
«А где я?»
– Эй… кто-нибудь тут есть? – хриплю я.
Будь я проклят, это точно мой голос? Почему он такой вялый и осевший, как у больного ковидом?
Замираю. Прислушиваюсь – ни одного звука, будто я вакууме. Похоже, я нахожусь в некоем глухом ветронепроницаемом помещении, но как я мог попасть в столь невыгодное положение? Верчу головой, в надежде хоть что-либо разглядеть. Напрягаю слух до невозможного.
– Эй! – стараюсь придать своему голосу выше ноток, но получился в очередной раз слабый полустон-полухрип.
– Выпустите меня отсюда… Пожалуйста…
До чего же жалким звучит мой голос! Но это хотя бы громче, чем было.
Как же меня мутит! у меня сейчас дикое желание разораться во все горло, но я в рот словно воды набрал, и было бы хорошо, если оно и впрямь так было, а не в переносном смысле – во рту сухо, что горло раздирает как хочется пить! Вдобавок эта мучительная духота… еще чуть-чуть, и я готов вновь отрубиться…