– Тер, Ю-а, – раздались вдруг странные возгласы со всех сторон.
Девушка принялась озираться, предположив, что это какая-то новая мантра кришнаитов, в которую они поверили ещё сильнее, чем в свою обычную, и которая родилась у них именно здесь в этом странном уединении вдалеке от шумных городов.
– Тер, Ю-а, – подхватили разные другие голоса.
Как ни странно, мысль, что это новая мантра здешних кришнаитов, появилась и у стоявшего рядом с ней парня – он даже удивился тому, как эту мантру удалось распространить с необычайной скоростью всем людям, собравшимся здесь. Однако в первую очередь ему хотелось немедленно забрать свою юлу и сложить палатку, потому что именно этим утром он уже планировал возвращаться домой.
Он сделал несколько шагов в сторону костровища и замер – юла там лежала настолько обуглившаяся, что прежней её красоты совсем не осталось. И даже ещё тоненькая струйка дыма поднималась над ней.
– Как это произошло? Почему она сгорела? – растерянно прошептал он. – ведь костёр не горел и огня поблизости не было никакого.
В этот момент он тоже заметил неподалёку Шамана и был уверен, что именно он сможет ответить ему на столь волнующий его вопрос.
– Это вы испортили мне мою вещь? – прокричал он грозно и кинулся к нерасторопному бедолаге со сжатыми кулаками.
– Тихо, тихо, Тер, – пробормотал тот, пятясь. – похоже ты опять забыл, что произошло.
– А что произошло? – спросил парень.
Теперь он перевёл взгляд с Шамана на девушку – они переглянулись и только потом все вместе посмотрели вдаль…
Местность не узнали. Здесь уже не было ни машин, ни палаток, будто все туристы, сговорившись, враз покинули это место минувшей ночью. «Испугались смерча?», – предположил парень. Трава уже успела подняться и была такой густой и зелёной, будто в недавние дни здесь не проходил ни один человек.
– А мельница где? – спросил он у стоявших рядом.
– Что ты называешь мельницей? – переспросил полушёпотом Шаман.
Парень не стал объяснять.
Все впечатления двух дней, которые он провёл здесь, показались какими-то нелепыми, даже бредовыми – они будто растворялись в густой дымке тумана и с каждой секундой всё сложнее было думать о происходящем накануне. Мысли становились несвязными и ускользали… Вот он забыл уже, что ел накануне вечером и о чём разговаривал. Помнил только эту девушку, которая стояла напротив него, и теперь с радостью вспомнил её имя.