Я едва дышу. В ушах звон. Мое тело сотрясают отголоски оргазма. Будто из-под толщи воды до меня доносятся голоса.
– Семья! Вы где? Мы дома! – голос мамы.
Я прихожу в себя и начинаю осознавать произошедшее. Мои сводные братья довели меня до мощного оргазма.
Как я могла позволить этому случиться?
Спешно спрыгиваю с диванчика и, не поднимая взгляда, выбегаю из кабинета. На ходу поправляю платье, ощущая, как между ножек еще волнами пульсирует чувствительная плоть.
Что я наделала?! Это же так неправильно! А если кто-то узнает?
Иду куда-то по коридору, совершенно не ориентируясь в этом огромном доме.
– Ева! – зовет мама, и я оборачиваюсь.
Стыдливо опускаю взгляд, чувствую жар на щеках. Ощущение, будто все уже знают, что я сделала нечто порочное!
– Доченька, привет! Ты уже приехала, – говорит мама, обнимая меня.
Ослабшими руками обнимаю ее в ответ, несвязно мямлю в ответ что-то вроде приветствия.
– Привет, Ева, приятно познакомиться с тобой, – говорит статный мужчина лет пятидесяти. Видимо, мой отчим.
Но я совершенно не в состоянии разговаривать с ними! Его сыновья только что касались моей киски! Стыд-то какой!
Опускаю взгляд в пол и скомкано отвечаю:
– Взаимно.
– Привет, пап! – слышу голос одного из братьев.
Они тоже вышли из кабинета. У меня трясутся ноги. Хочется сбежать, но стараюсь держаться.
– Ева, познакомься – это мои сыновья, – говорит мне отчим.
А у меня нет сил поднять взгляд. Слезы подступают к глазам.
– Мы уже успели познакомиться, пока вас не было. Да, Евочка? – говорит, кажется, Ник.
Я краснею до кончиков ушей, просто киваю и сдавленно обращаюсь к маме.
– Мам, я бы хотела отдохнуть после дороги. Покажешь мне мою комнату?
– Конечно, дорогая! Пойдём. Отдохнешь, и как раз через пару часов будет ужин.
Мама ведет меня наверх по лестнице. Поднимаясь по ней, я все же бросаю взгляд вниз, туда, где остались стоять отчим и мои сводные братья. И лучше бы я этого не делала. Лекс оказывается смотрит на меня. Когда мы встречаемся с ним взглядом, он усмехается и тут же прикладывает к губам пальцы: указательный и средний. Раздвинув их, Лекс делает порхающие движения языком. Я знаю, что значит этот пошлый жест, и загораюсь от стыда.
Правда, моя все ещё мокрая промежность тоже отзывается на этот жест…
***
Ужин проходит ужасно. Мне не лезет кусок в горло. Сводные братья то и дело бросают на меня свои похотливые взгляды. Это невыносимо. Я себя ненавижу.