Они оба смотрели в сторону герцога, который въезжал на небольшую дворцовую площадь города Любеч, где находились дворец и твердыня замка – последний рубеж обороны города, не выдержавший, натиска армии Понтии и наёмников из королевства Рютинг, командовал, которыми тот самый герцог. Витольд был облачен в тяжёлый латный доспех, ограничивающий его подвижность, но практически не имевший слабых мест, а на его груди красовалась пятиконечная звезда, заключённая в окружность – герб королевства. Одетый в этот доспех верхом на коне, он выглядел довольно угрожающе, но люди говорили, что сам герцог был боец очень заурядный, но всей душой желавший, слыть несокрушимым и великим воином. А так как желания его не совпадали с возможностями и личных успехов на поле боя он достигнуть не сумел, имелся у него комплекс и был он от этого крайне жесток.
Герцог в сопровождении личной охраны, уже почти подъехав к твердыне, это было видно по движению шлема, бросил взгляд вниз и вдруг остановил лошадь. Родомир посмотрел туда же, куда смотрел Витольд, и увидел, как тяжелораненый воландриец находясь в агонии и не отдавая себе отчёта в том, что происходит, куда-то бесцельно полз. Герцог спешился, гремя тяжелым доспехом подошёл к этому солдату, поставил на его спину свою ногу и придавил к земле, солдат в бреду ещё перебирал по земле руками, пытаясь ползти к известной только ему цели. Витольд же тем временем снял свой шлем, взял его в правую руку и принялся наносить им удары по голове, находящегося в агонии солдата, он наносил удары пока металлический шлем не лязгнул о каменный настил площади и только тогда остановился – голова несчастного была размозжена. Гордо выпрямившись, весь, забрызганный кровью герцог, подняв голову к небу и с удовольствием произнёс:
– Какое удовольствие – убивать этих псов. Хороший воландриец – мертвый воландриец!
Его личная охрана залилась смехом. Он и сам рассмеялся.
Родомир же не находил в этом ничего смешного, а жестокость герцога вызывала отвращение. Он хотел обратиться к Бояну, но подняв на него взгляд, увидел, на его лице улыбку одобрения зверства герцога. В горле встал ком от одной только мысли, что его товарищ настолько проникся ненавистью и жестокостью к солдатам и людям Воландрии.
Родомир не помнил, но знал из рассказов матери и дяди, что во времена его рождения, двадцать один год назад, Понтия и Воландрия были одной страной, и народ на этих землях проживал один. А теперь всего этого будто и не существовало: ровесники Родомира были воспитаны на культуре ненависти к воландрийцам, собственной значимости и исключительности. Эта ненависть усилилась тем, что Воландрия около года назад вторглась на территорию Понтии, захватив замок города Любеч, затем продвинувшись дальше в глубь страны. Сегодня отбив замок, Понтия отогнала врага почти до границы.