Какая же я глупая… Как я могла не почувствовать? Разве мужчины, которые изменяют своим женам, обычно не пахнут чужими духами? Не знаю, но с Альпом я такого не ощущала. Ни разу!
Будь я девушкой, которая все видит сквозь розовые очки, я бы, наверное, накинулась на подругу и обвинила ее в том, что она завидует мне и пытается разрушить семью. Но Рената заранее предупредила, что ничего такого в ее мыслях нет. И я ей верю. Ведь правда так отчетливо видна на тех кадрах.
В горле пересохло, будто туда насыпали песка. Нехотя спускаюсь на кухню, хотя желания выходить из своей комнаты не было. Ловлю себя на мысли, что как раз тут, в гостиной, мне куда легче дышится. А стены спальни давят, кислород буквально испаряется.
Залпом выпив два стакана воды, сажусь на подоконник. Поднимаю голову, вглядываюсь в ночное небо и снова задаюсь извечным вопросом: за что ты так со мной, Альпарслан? Что же я сделала неправильно?
– Не скучно одной? – раздается за спиной. От неожиданности я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. – Прости, дочка, не хотел тебя пугать.
Передо мной стоит свекор. Прекрасный и понимающий человек. Он любит меня всей душой. Как и я. Не отличаю его от родного отца.
Он смотрит на меня с неким подозрением. Будто чувствует, что со мной что-то не так. Я отвожу взгляд. Иначе он все поймет по моим глазам, а мне придется врать, чтобы не волновать его лишний раз. Сначала поговорю с Альпарсланом.
– Ой, я за водой пришла. Жду Альпа. Вы что-то хотели?
– Нет, я тоже за водой. Иногда думаю, что зря мы отпускаем прислугу на ночь.
– Карим Ибрагимович, я же графин с водой на тумбочку в вашей комнате поставила.
– Я в кабинете. Кое-какие документы изучаю.
Киваю в ответ, не находя слов для общения. Хочется остаться одной, но одиночество порой бывает хуже. Оно может свести с ума.
– Спокойной ночи. – Улыбнувшись, прохожу мимо него и поднимаюсь в спальню.
Низ живота начинает покалывать. Я сажусь в кресло и вспоминаю слова врача. Мне нельзя волноваться. Надо отключить эмоции и не принимать все близко к сердцу. Знать бы еще, как…
Дверь комнаты резко распахивается. Альп заходит внутрь, бросает пиджак на диван. Рукава белоснежной рубашки закатаны до локтей. Узел галстука ослаблен. Выглядит усталым и… раздраженным.
– Что случилось, Дарина? И… какого черта повышала на меня голос?