Раздавшиеся где-то невдалеке голоса привлекли внимание Эрики, заставив прислушаться и вынырнуть из омута спутанных догадок и сомнений. Сначала слов было не разобрать, но постепенно голоса приближались и становились четче. Двое мужчин – один явно пожилой, а второй еще совсем подросток – негромко спорили про своего хозяина, который запер в этом темном сыром подземелье полураздетую девушку. Тот, что помоложе, явно выражал беспокойство по поводу того, что незнакомка может заболеть. Эрика едва не прослезилась. Все-таки она не в фильме ужасов, и все-таки ее пришли спасти. Позабыв про мышей, она вскочила и подбежала к решетке, вцепившись в прутья.
– Я здесь! Пожалуйста, помогите!
Голоса резко смолкли, свет от свечей на секунду замер. Кажется, кто-то шепотом совещался и продолжал горячо о чем-то спорить. Эрика нетерпеливо пританцовывала на месте, пытаясь хоть как-то размять затекшие ноги. Решетка оказалась покрыта ржавчиной, поэтому ей пришлось вытереть руки прямо о джинсы. Быстрым взглядом окинув свою тюремную камеру, она не обнаружила сумки с вещами, что немало расстроило и даже слегка разозлило. Он еще и вещи ее забрал? Это уж слишком!
Где-то снизу послышался кашель. Невольно Эрика обернулась и опустила взгляд. Увиденное было настолько неожиданным, что она даже не сразу поняла, как отреагировать. На полу перед решеткой стоял подсвечник… Или как эти большие штуки называются? Канделябр! Просто канделябр с зажженными свечами. Эрика озадаченно подняла взгляд выше и никого не обнаружила. Значит, эти люди, которые шли сюда, просто решили бросить ее тут? Снизу вновь раздался многозначительный кашель, обратив на себя внимание Эрики. Та глянула вниз и с подавленным вскриком отпрянула назад. Среди нелепых завитушек, украшавших его, на канделябре появились глаза, пристально смотревшие на девушку.
– Как-какого черта?! – вырвалось у Эрики, и тут же она увидела за углом стены выглядывающие оттуда часы.
В мозгу заскрипели шестеренки, пытаясь осознать новые нелепые вещи, происходящие прямо сейчас и прямо перед ней. Пока Эрика молча пялилась на них, огромные неуклюжие часы выползли из-за стенки и обратились вполголоса к канделябру. Тем самым первым взрослым мужским голосом, который она слышала раньше, часы укоряющее говорили о том, что так бы все и было, что всегда так и происходит, что они снова ненароком могут свести с ума невинного человека. Ручки, за которые часы обычно носят, казались действительными руками маленького человечка, заточенного в часы, что заставило Эрику приглядеться поближе к этим двоим. У канделябра эту же роль исполняли два подсвечника по бокам. Да и вообще, эти приборы выглядели как детали одного интерьера – оба были украшены несуразной лепниной, некогда золотой, но теперь потускневшей и облупившейся.