Она не способна этого понять.
– Есть другие предложения? – Кэммирас уставился на девушку в ожидании ответа.
Как и предполагал, она отвела взгляд, пожала плечами.
– Нарисуй меня. Небольшая компенсация, но хотя бы приятная.
Это заставило Кэммираса по-настоящему растеряться. Он попытался выдумать причину, почему не станет этого делать. Как назло, в голову не приходило ничего, кроме правды:
– Не смогу. Не умею… – Он проигнорировал недоверчивое хмыканье девушки, повторил: – Да, не умею, других не рисую.
Она укоризненно покачала головой. Конечно же, не поверила. Но это уже ее проблемы. Кэммирас плотно сжал губы, процедил:
– Так что лучше бери, что предлагаю. Пока предлагаю. Сможешь продать на аукционе, – сухо бросил он. – На каждой подпись наследника «Ц-Мин», за такое будут драться лучшие галереи страны.
– А ты высокого о себе мнения, – хмыкнула девушка. – Не без причины, да. Но… – Остановив выбор на портрете в перламутровой рамке, где незнакомка прижимала к губам цветок цмина, девушка аккуратно сняла его со стены. – Завернешь во что-нибудь? Или мне везти его прямо так?
– Стекло небьющееся, – отмахнулся Кэммирас. – Проведи ладонью, чтобы затемнить.
Девушка недовольно фыркнула. Уже на пороге указала на графин с переливающимся изумрудным соком айи – редкого растения из гор далекого Маелама:
– Ничего, что я отпила немного? Надо было взбодриться.
Кэммирас отмахнулся.
– А будь я против, что бы изменилось? Вот именно, ничего.
Он отхлебнул глоток. И еще. Холодная горечь разлилась внутри. Гораздо приятней той бурды из прокисшего молока, которой обычно взбадриваются горожане. Проводил взглядом портрет, который девушка зажала подмышкой.
Настроение окончательно испортилось. Мало того, что его выставили полным идиотом, так еще и пришлось распрощаться с тем, что по-настоящему ценно лишь для него самого.
– Довольна теперь? – выдохнул он, устало. – А теперь будь лапочкой и свали отсюда, а?
Он отвел взгляд от стены, не желая видеть пустующее место среди картин. Оно слишком напоминало свежую рану.
Нужно будет исправить это как можно быстрее.
Кэммирас уже готов был кинуться к мольберту в соседнюю комнату, едва дверь за девушкой захлопнулась. Однако в последний момент, совсем некстати, вспомнились ее слова: «Кому-то ты с утра очень нужен». Видимо, очень нужен, раз не оставляли в покое.