– Нет, месье… – рыбак тяжело вздохнул, опираясь руками на фальшборт. – Если мы хотим идти в открытое море, то у нас не хватит воды.
Я тяжёлым шагом направился к бочонку.
– То есть, ты хочешь сказать, что вы со своим дружком воды не набрали? – рыкнул я, поднимая тяжёлую крышку. В заросшей плесенью бочке на уровне середины плескалась затхлая старая вода. – Вы вообще, я смотрю, за кораблём не следили?
– 'Сен-Дени' – один из лучших кораблей в нашем порту! – с вызовом сказал француз, особо подчёркивая старое название баркаса.
– Если это лучший, то хотел бы я взглянуть на худшие, – вполголоса пробормотал я и закрыл бочонок, теперь столь драгоценный.
– Хотел бы я знать, что мы будем делать, – обоснованно спросил Филипп.
– Курс на Гваделупу, вода дважды в день порциями, – я прошёл к рулевому веслу и приготовился отдавать команды, чтобы переложить корабль на другой галс.
Рыбак взялся за шкоты, и я скомандовал поворот оверштаг. Баркас, маленький и юркий, послушно сменил курс, и теперь шёл на север, снова во владения Франции. Возвращаться на Доминику я рискнул бы, только бы если услышал, что там стоит 'Удача мертвеца', и вся команда упилась рома до потери сознания.
– Иди на нос, будешь вперёдсмотрящим, – произнёс я, закрепил руль и растянулся на палубе подремать.
Не успел я сомкнуть глаз, как меня потревожил взволнованный голос Филиппа.
– Вижу паруса! – воскликнул он.
– Сколько?
– Пока далеко. Но идут на нас.
Я поднялся и подошёл к своему попутчику. На горизонте виднелось маленькое белое пятнышко, которое стремительно приближалось. Когда стало видно, что парусов, как и мачт, несколько, а сам корабль идёт прямо на нас – я занервничал.
– Молись своему богу, чтоб это были не испанцы, – севшим голосом произнёс я и погладил рукоять пистолета.
Филипп с готовностью перекрестился, а я продолжил всматриваться в далёкое, и, предположительно, вражеское, судно. На грот-мачте взметнулись флажки, предписывающие лечь в дрейф.
– Филипп, не нравятся они мне, – хмыкнул я, скрестив руки на груди. – Как думаешь, уйти получится?
– Если ветер не поменяется, и Господь позволит, то уйдём. Говорю же, лучший корабль в порту, – ответил рыбак и перекрестился снова. Его набожность начинала раздражать.
– В фордевинд? В бейдевинд? – уточнил я, возвращаясь к рулевому веслу.