Мой милый Лучик - страница 6

Инна, узнав о решении подруги работать няней, вначале сильно воспротивилась:

–Ты понимаешь, что это чужой ребёнок? А ты привяжешься? А что потом, когда им станет не нужна няня?

Об этом Оля думать не хотела и отгоняла мысли, которые, конечно, периодически возникали в её голове. Севка с каждым днём захватывал всё больше её внимание. Она получала почти физическое удовольствие, когда брала его на руки, прижимала к себе, вдыхая нежный аромат его тельца. Ей нравилось наблюдать, как он растёт, как в этом возрасте быстро всё происходит. С каждым днём появлялось, что то новое в его поведении, навыках. Он уже узнавал её, тянул руки, улыбался. Она поняла, что уже не сможет отказаться от этого. Её жизнь наполнилась смыслом, радостью. Да, в конце концов, она уже чувствовала ответственность за него.

Жанна, наконец, прекратила свои безрезультатные попытки, и согласилась на операцию. Ей удалили грудь, Из больницы она вернулась похудевшая и в полной депрессии. Севку видеть она не желала, даже смотрела на него с каким то пренебрежением. Бабушка тоже, словно не замечала внука, даже не пыталась взять на руки. София, когда Севка подползал к ней истошно вопила

–Оля, забери его!

Даже кроватку из спальни перенесли в проходную гостиную. Теперь каждый мог разбудить его, но с этим никто не считался.

Единственным человеком из семьи был Сергей, который выполнял в отсутствии няни все обязанности по уходу и даже играл с сыном. Однажды он сказал:

–Оля, а не могли бы вы забирать мальчика на ночь. Он просыпается, плачет и будет Жанну, а ей сейчас непросто.

Оля понимала и сочувствовала жене Сергея, но больше её беспокоил ребёнок и она приняла предложение. Скоро кроватка стояла у неё в квартире.

Когда они вместе гуляли с Инной, делилась:

–Мне кажется, он им совсем не нужен.

Инна, поняв, к чему клонит подруга, возразила:

–Нужен – не нужен, а он им родной, а ты никто. И тебе никогда его не отдадут!

Оля и сама понимала безнадёжность своего желания.

Скоро Жанне назначили химию. Сергей рано утром её увозил, когда возвращались, то она обессиленно валилась на кровать. А после облучения у Жанны стали выпадать волосы, которые чуть ли не слоем покрывали пол в ванной. Истерики Жанны чередовались с полной апатией, тогда она отказывалась есть, и только лежала, отвернувшись к стене. Все были заняты ею и когда Севка пошёл, то этот факт не вызвал ни у кого ни малейшего намёка на радость. Приближался его первый день рождения. Когда Оля завела разговор, что нужно как-то отметить это событие, то её инициатива была проигнорирована. Валентина Фёдоровна сказала, что он ещё не понимает ничего, а им сейчас не до праздников. Сергей с ней молча согласился. Оля тогда сама испекла торт и зажгла свечку, которую Севка уморительно пытался задуть, но это, похоже, умилило только Олю. От торта, правда, не отказались. Даже Жанна съела кусочек, что привело всех в восторг больше, чем виновник торжества. Севка рос и всё больше времени проводил в бодрствовании. Он даже не подходил к той злополучной двери, за которой находилась Жанна и, тем, не менее, постоянно слышал недовольства. Оля старалась забирать его к себе, когда семья собиралась вместе. Так она и не заметила, как у неё не стало выходных. На какое-то время, Жанна пришла в себя и даже наступила ремиссия, которая длилась около года. У неё даже волосы успели немного отрасти. Но очередное обследование было не утешительным! Женщина перенесла ещё одну операцию, от которой уже не смогла оправиться. Последние полгода были мучительными. Исхудавшая Жанна напоминала картинку времён Великой Отечественной войны, когда показывали узников фашистских застенков. Её позвоночник выпирал сквозь рубаху, скулы обтянуты кожей, глаза стали совсем не живыми, словно стеклянными. Но самым страшным был запах, который источала её плоть. И хотя на кухне было постоянно открыто окно, а Оля перепробовала множество средств, уничтожающих запахи – ничего не помогало. У неё было ощущение, что тело Жанны уже мертво и просто разлагается. Ежедневно утро начиналось с того, что Сергей вставал в шесть часов, снимал с жены памперс и нёс её в ванную. Пока мыл, Оля открывала настежь окна, меняла постель. В проветренную комнату Сергей вносил чистую Жанну, завернутую в простынь. Затем, переодевал её в чистую одежду. Оля в это время, успевала загрузить стиральную машинку и готовила завтрак. После Сергей сам шёл в душ, одевался, ел приготовленную еду и отправлялся на работу. Следом приходила Валентина Фёдоровна, она кормила дочь, собирала Софию в школу. Оля, тем временем, уходила к себе. Там просыпался Севка. Это происходило изо дня в день. Такая непрерывная череда безрадостных событий. Все уже поняли, что Жанна больше не встанет. Ждали и, одновременно боялись конца её, а заодно и своих мучений.