– Альмира? Я зайду к тебе?
– Заходи, – нехотя отзываюсь. – Я сейчас.
Тяжело вздохнув, вытираю мокрое лицо полотенцем и, еще раз взглянув на себя, выхожу из ванной.
– Все нормально? – с ходу спрашивает она, присаживаясь на кровать. – Ты бледная.
– Я в порядке, – отвечаю максимально спокойным тоном, хотя в душе поднимается буря.
После нашего последнего, крайне неприятного диалога мы практически не разговаривали. Я не ожидала от мамы подобных слов. Хотя и знала, что значит для нее репутация нашей семьи. Она важнее всего. Даже важнее принципов.
– Я хотела сказать, что погорячилась, – вдруг начинает она, и мои брови ползут вверх. Надо же… Так не похоже на нее. – Не стоило так давить на тебя, когда ты под утро вернулась.
– Я хотела позвонить, но, как ты и сказала, было уже поздно.
– Подожди. Дай мне сказать. Мы ведь вырастили тебя правильно. Ты знаешь, как вести себя в обществе. Верно? Ты у меня умная девочка и понимаешь, что честь семьи должна оставаться безупречной. При любых обстоятельствах. Чтобы никто из конкурентов отца и брата не смог к нам приблизиться. К тому же ты видела моих подруг из высших слоев общества. Они не приемлют гулянок посреди ночи. Их дети подают большие надежды. Каждый ведет себя подобающим образом.
Я заторможенно киваю.
– Понимаю.
– Поэтому я уверена, что ты бы не стала позорить нас, – деловито заключает мама. – Мы сделали все для того, чтобы ты нас не подвела. Образование. Поездки за границу. Воспитание. Любые твои желания исполняли. Не так ли?
– Все так.
Спорить с ней желания нет. Исключений из правил она не признает. К сожалению или к счастью, у меня уже совсем другие взгляды на жизнь.
– Однако в последние дни ты выглядишь изможденной. Я тебя совсем не узнаю. Нервничаешь из-за скорой защиты диплома?
– Да, возможно. – Я сглатываю.
– Тогда пойдем на кухню? – предлагает она. – Повар приготовил изумительно вкусную рыбу. Поешь немного. Затем снова за учебу сядешь.
– Мам, я… – Я мнусь, но, глядя в ее полные недоверия глаза, вскоре сдаюсь.
Если не пойду, вызову еще больше подозрений.
– Конечно, – натягиваю на лицо улыбку. – Уже иду…
Есть я откровенно не хочу. Как, впрочем, и вчера. Только в этот раз мать стоит надо мной и в буквальном смысле заставляет поднимать вилку и засовывать ее в рот.
На душе становится еще хуже. Однако спорить с ней я не решаюсь. Как и отказываться от предложенной еды. Вижу, что мама на взводе. Лучше не рисковать.