– Она? Кто она? Боже мой! Про кого вы говорите, молодой человек? Вы думаете, что там, наверху… Боже мой! Боже мой! За что я так наказан?
Иван Андреевич попробовал повернуться на спину в знак отчаянья.
– А вам на что знать, кто она? А, чёрт! Была не была, я вылезаю!..
– Милостивый государь! Что вы? А я-то, я-то как буду? – прошептал Иван Андреевич, в припадке отчаяния уцепившись за фалды фрака своего соседа.
– А мне-то что? Ну, и оставайтесь одни. А не хотите, так я, пожалуй, скажу, что вы мой дядя, который промотал своё состояние, чтоб не подумал старик, что я любовник жены его.
– Но, молодой человек, это невозможно; это ненатурально, коли дядя. Никто не поверит вам. Этому вот такой маленький ребёнок не поверит, – шептал в отчаянии Иван Андреевич.
– Ну, так не болтайте же, а лежите себе смирно, пластом! Пожалуй, ночуйте здесь, а завтра как-нибудь вылезете; вас никто не заметит; уж коли один вылез, так, верно, не подумают, что ещё остался другой. Ещё бы сидела целая дюжина! Впрочем, вы и один стоите дюжины. Подвигайтесь, или я выйду!
– Вы язвите меня, молодой человек… А что если я закашляюсь? Нужно всё предвидеть!
– Тсс!..
– Что это? Как будто наверху я опять слышу возню, – проговорил старичок, который тем временем, кажется, успел задремать.
– Наверху?
– Слышите, молодой человек, наверху!
– Ну, слышу!
– Боже мой! Молодой человек, я выйду.
– А я так не выйду! Мне всё равно! Уж если расстроилось, так всё равно! А знаете ли, что я подозреваю? Я подозреваю, что вы-то и есть какой-нибудь обманутый муж – вот что!..
– Боже, какой цинизм!.. Неужели вы это подозреваете? Но почему же именно муж… я не женат.
– Как не женат? Дудки!
– Я, может быть, сам любовник!
– Хорош любовник!
– Милостивый государь, милостивый государь! Ну, хорошо, я всё вам расскажу. Вонмите моему отчаянью. Это не я, я не женат. Я тоже холостой, как и вы. Это друг мой, товарищ детства… а я любовник… Говорит мне: «Я несчастный человек, я, говорит, пью чашу, я подозреваю жену свою». – «Но, говорю я ему благоразумно, за что же ты её подозреваешь?..» Но вы не слушаете меня. Слушайте, слушайте! «Ревность смешна, говорю, ревность порок!..» – «Нет, говорит, я несчастный человек! Я, того… чашу, то есть я подозреваю». – «Ты, говорю, мой друг, ты товарищ моего нежного детства. Мы вместе срывали цветы удовольствия, тонули на пуховиках наслаждения». Боже, я не знаю, что говорю. Вы всё смеетесь, молодой человек. Вы сделаете меня сумасшедшим.