Мы стояли так долго, не в силах отпустить друг друга. Слёзы текли по нашим щекам, и я боялась нарушить этот момент, словно стоило отпустить её хотя бы на мгновение, и она вновь исчезнет из моей жизни на долгие пять лет.
– Я так скучала! – сквозь слёзы прошептала я. – Прости меня, дорогая, я… – слова застряли в горле, и я лишь всхлипывала, не в силах продолжить.
– Я тоже скучала! – Ана крепче прижала меня к себе, как будто хотела наверстать всё упущенное время. Её объятия были такими сильными, что мне показалось, воздух вот-вот выйдет из лёгких.
Наконец, я немного отодвинулась и представила ей Джорджи, который застенчиво сидел на стульчике и наблюдал за нами.
– Ана, познакомься, это мой сын Джорджи, – сказала я, с гордостью показывая на своего маленького мальчика.
– Боже мой, привет, Джорджи! Я так рада наконец познакомиться с тобой! Я столько лет представляла нашу встречу! – Ана говорила дрожащим от волнения голосом, её глаза излучали любовь и нежность. Она смотрела на него с теплом, но не спешила приблизиться, будто боялась испугать.
– Я тоже рад! – Джорджи без колебаний подошёл к ней и обнял, будто почувствовал в ней родного человека.
– Ты такой большой! Сколько тебе лет?
– Четыре! – гордо ответил Джорджи, показывая четыре пальца.
– С ума сойти! Совсем взрослый, – с улыбкой ответила ему Ана, нежно проведя рукой по его мягким волосам. Её прикосновение было осторожным, как будто она боялась нарушить этот момент.
Джорджи в знак согласия кивнул.
– Мне так не верится, что ты здесь прямо передо мной, да ещё и Джорджи… Я будто не могу осознать всё это! – в глазах Аны горел огонь, и они были наполнены счастьем. Она смотрела на нас двоих с такой любовью, что я стала себя корить за эту разлуку ещё сильнее. Если это вообще было возможно.
– Я тоже, дорогая! Все эти пять лет я представляла себе нашу встречу, и прости, что затянула её так надолго. Мне было слишком тяжело вернуться. Я так хочу, чтобы всё это осталось в прошлом и чтобы мы снова могли быть семьей, как раньше, – слёзы, которые я так долго сдерживала, снова потекли по щекам, словно броня, защищавшая меня все эти годы, дала трещину. В этот момент я позволила себе быть слабой, ведь передо мной был человек, которому я доверяла как никому другому, человек, которого я любила так сильно. Она была моей семьей и принимала меня со всеми моими слабостями.