– Ну наконец-то, Марина.
– Я в дороге. Не сразу услышала, что ты звонил. В чем дело?
– Мама в больнице.
– Что с ней? – утточняю, страшась услышать ответ, а сердце колотится как ненормальное.
– Давление.
– Снова?
– Да. Плохо ей.
– В какой вы больнице?
– В первой городской.
– Хорошо. Буду минут через пятнадцать.
Припарковав автомобиль, вылетаю из него и мчусь в больницу. Отец сидит у палаты, врач проводит осмотр мамы.
– Ну как ты, папуль? – Я обнимаю его и сажусь рядом.
– Жду вот. Долго-то так почему?
– Ну пап… Успокойся.
– Спокоен. А ты чего в дороге была в такое время?
– Вопросы решала по поводу свадьбы клиентов, – отмахиваюсь и лгу, не придумав ничего иного. Тут не до моей личной жизни.
Больше он не говорит, только берет мою руку и сжимает, ожидая врача.
В целом ничего нового нам не говорят. Давление у мамы приходится поддерживать в норме, но порой случается и так, что она оказывается в больнице. Тогда приходится менять препараты.
После разговора с врачом нам позволяют пройти к ней. Мама недовольна, это сразу понятно.
– И Маринку притащил, Женя.
– Тише ты, не ругайся. – Папа с улыбкой садится рядом и берет ее ладонь. Сжимает в своих больших руках и гладит.
– Напугала ты нас, мам. – Я опускаюсь по другую сторону ее кровати.
– Ну ладно вам, пугаетесь. Чуть давление скакнуло, а вы сразу в панику. Здоровья вагон.
Хоть и возмущается, а видно по лицу, как млеет от поглаживаний и папиного внимания, как ей приятно, что мы с ним сейчас рядом.
Маму оставляют на ночь в палате. Папа отказывается ехать домой, и я в итоге обнимаю обоих родителей и уезжаю.
Въезжаю на закрытую парковку, потому что квартира в элитном районе с идеальной инфраструктурой, и паркуюсь на свободном месте. Не выходя из машины, ищу в сумочке ключи, боясь, что могла забыть. Нахожу и радуюсь: видимо, на автомате схватила их, когда уходила из дома.
– Слава богу, – бормочу себе под нос и ставлю автомобиль на сигнализацию.
Лифт поднимает меня на пятнадцатый этаж. Останавливаюсь у двери и открываю. Войдя, чувствую странный аромат. Такой приторно-сладкий, что становится дурно от узнаваемости. Да только поверить в это ну очень сложно.
Правда, пока я не опускаю глаза к обувной полке и не замечаю там туфли, а на крючке вешалки – кожаную куртку.
– Это еще что за дела? – Я хмурюсь и, оставив свою обувь на входе, чтобы не портить дорогой паркет, прохожу по длинному коридору прямо к шуму… из ванной.