– Это моя дочь – Нихасса. – Мачеха пододвинула к неназвавшейся госпоже чашку чая.
Сигильд подумала, а узнавала ли мачеха вообще имя той, кому собиралась ее продать? Или же ее не интересовало ничего, кроме денег? Скорее всего так и было.
Госпожа придирчиво посмотрела на Сигильд. Сигильд привыкла смиренно опускать взгляд, но на этот раз почему-то продолжало прямо смотреть на женщину.
Та отвернулась и брезгливо отодвинула от себя чашку кончиком пальца, словно не боялась испачкаться. Сигильд даже стало обидно. Она лично мыла эти чашки. На них не было ни единого пятнышка. А иначе, ее избили бы и оставили на несколько суток без еды.
– Что-то она бледная слишком. Да и руки такие…
Надо же, заметила! А ведь даже не смотрела на них.
Сигильд попыталась скрыть пальцы в складках платья, но только привлекла к себе лишнее внимание. Мачеха ответила ей таким тяжелым взглядом, что Сигильд снова стало дурно.
Ее руки и впрямь выглядели плохо: потрескавшиеся и обветренные, со множеством не заживших ран от тяжелой работы на холоде.
– Моя дочь любит работать по дому. – Мачеха притворно рассмеялась. – А что бледна, так то – от волнения.
Безымянная госпожа скривилась:
– Мы приехали за невестой, а не за служанкой.
Лицо мачехи аж посерело. Сигильд не знала, радовать ей или паниковать. Если она не понравится этой госпоже, то не придется выходить замуж за жестокого калеку. Но если мачеха не получит свои деньги, то точно исполнит свое обещание.
В любом случае ее ждет смерть. Раньше или позже.
Вдруг возле начала кружить ведьма. Она что-то шептала, трогала Сигильд за волосы, а в конце зажгла пучок трав. Главные покои заволокло таким густым дымом, что на пару мгновений и мачеха, и ее гостья исчезли из виду.
Осталась только ведьма, которая коварно улыбнулась, а затем, приблизившись к Сигильд, прошептала ей на ухо:
– Отправишься со мной, и тебя ждет процветание. Но решишь сбежать, и найдешь лишь боль и страдания.
Сигильд вздрогнула и в ужасе отпрянула. Неужели, колдунья знает ее мысли? Невозможно! Никто, даже черные ведьмы, не могут читать чужие мысли. Но, кажется, эта могла.