Лель не задумывалась до этого, как непросто той приходится – всё это время она была слишком занята мыслями о собственных неудачах. Теперь же на её глазах разворачивалась оскорбительная сцена, где потешались над другой студенткой.
– Нет… геммология – это наука о… – начала было Лурнис, которая стояла рядом, но её сразу перебили.
– Ой, знаем мы! Ты лучше расскажи, когда тебе родители пришлют нормальную обувь? Или ты так и собираешься разгуливать в шлёпанцах весь год? Видать, предкам дом пришлось продать, чтобы доченьку сюда отправить!
Лель заметила, как Гемма успела спрятать ноги под накидку. Она и правда была сейчас в простых летних сандалиях. Одежда Лурнис истрепалась и полиняла, будто её стирали тысячу раз, кое-где виднелись заплатки. Тогда Лель развернулась и решительно двинулась в сторону Геммы. Будь что будет, а издеваться над кем бы то ни было вот так, в открытую, она не позволит!
– Эй, послушай! Постой! – крикнула она ей.
Но Гемма Лурнис уже подхватила полы одеяния и быстро, почти бегом, покинула Мраморный зал.
С того дня Лель принялась искать похожих на неё и Гемму, – таких же одиночек и изгоев, но план провалился. Те студенты, что избегали компаний и ушли в себя, с Лель сближаться не стремились. Теперь о первом дне приезда сюда Лель вспоминала чуть не с ностальгией, ведь со временем всё стало куда хуже. Отныне, где бы она ни появлялась, любые разговоры мгновенно стихали.
Лель стало казаться, что единственный выход – уехать. Она стала плохо себя чувствовать: днём у неё кружилась голова, а ночами одолевала бессонница. Какое-то время она боролась с ней самодельными настойками сон-травы, но в конце концов сдалась, написала домой, и вскоре шкафчик в её комнате заполнился мамиными снадобьями в запечатанных зелёным воском флаконах и пузатыми баночками с домашним мёдом.
Однажды наставник разнотравья отправил Лель за побегами зверолистника в Яхонтовую оранжерею. Спускаясь по лестнице, Лель вдруг услышала возбуждённые голоса и замедлила шаги. Наверху явно спорили, и кто-то звонко крикнул:
– Заткнись! Я тебе не решето, чтобы мне указывать!
– А ведёшь себя как решето! – ответил второй голос с презрительным смешком. – Что за плебейские замашки?
Эхо подхватило эти слова и повторило их несколько раз. Продолжение спора Лель уже не слышала. Поражённая внезапной догадкой, она остановилась как вкопанная. В памяти тут же всплыли картины недавних событий: погружённая в свои переживания, она совсем выпустила их из виду.