– А старик-то где? – спросил Говша.
– Тама лежит, мертвый, – ответил Пискун.
– Убил, значит. Не удержался, паскуда. А ведь я старику слово дал, что его никто не обидит, – я ожег Юрага злым взглядом.
Мне казалось, что со всем разобрались. Слушать меня будут, творить ничего не станут без моего ведома.
– Да я же ж поговорить только хотел с ней, а старик как накинулся, ну, я и шибанул его, – начал оправдываться Юраг под моим взглядом.
– Да как ты с ней говорить-то мог, коли они по-нашему не понимают, ты кого обманывать вздумал, – начал рычать я. – Думал, что дело свое сделаешь, никто и не узнает, тебя никто не хватится, а мы завтра уйдем!
Не выдержав, я подскочил к Юрагу и со всей силы зарядил ему по морде.
– Да это ж пруссы, это же не наши, что же ты так со мной? С девки не убудет, – прошамкал разбитыми губами Юраг.
– Может, накажем Юрага да отпустим, а девка пусть дальше и живет, как жила, все же свой, – высказался Дален.
– О, действительно, он получит наказание. Только девка без старика помрет здесь в одиночку, – не сводя глаз с Юрага, ответил я.
– Так можно с собой взять, место на корабле найдется, – предложил мой друг.
– Может, и возьмём, только я слово старику дал, – надавил я голосом. – А этот мое слово нарушили, или ты хочешь сказать, мое слово ничего не стоит, могу дать, могу забрать? А как тогда мне верить-то можно будет, как я себе верить буду или вы? – твердо проговорил я и обвел толпу взглядом.
Дален что-то хотел сказать, но как открыл рот, так его и закрыл.
– Свяжите его, – отдал я приказ.
Пискун с Трофимом быстро это сделали, да и Юраг не сопротивлялся.
– Дален, дай нож, – обратился я к стоящему рядом другу и через мгновение получил его. – Накам, переводи, – и, глядя на девчонку, я заговорил: – Я твоему родичу сказал, что вас никто не тронет. Этот пес, вопреки моим словам, покусился на вас. Убил твоего родича и тебя снасильничал. Между вами пролилась кровь, и ты вправе ему отомстить, – я протянул ей нож рукояткой вперед.
Девчонка вздрогнула от слов Накама и испуганно переводила взгляд с него на меня. А когда я протянул ей нож, она несмело его взяла, отпустив ткань своей одежды и оголяя свои маленькие, еще детские и до конца не сформировавшиеся груди.
Сначала она держала нож в руках как ядовитую змею, готовая его откинуть. В ее маленьких ручках он смотрелся будто настоящий меч. Слезы у нее мгновенно высохли, она поудобней перехватила рукоять ножа и кинулась с криком на Юрага.