Когда в кабинет ворвался дворецкий, я сидела в кресле за столом.
– Здрассьте, – я показала ему на мягкий стул с гнутыми ножками. – Садитесь.
– Простите! – он понял, что никакого пожара тут не было. – Но поведение фройляйн переходит всякие границы! Я буду вынужден потребовать, чтобы вы перестали нарушать покой этого замка!
– Это – само собой, – я положила на стол свою фотографию. Ту, которой не должно было быть. – Что это значит?
Дворецкий чинно опустился на стул.
– Это значит, что вы здесь не случайно.
– Сама догадалась. Может, и вы перестанете дурака валять? Расскажете, что к чему? Что это за невидимые слуги, ночные гости, потайные ходы?
– Разговор долгий. В двух словах всего не объяснить.
– Я позавтракала, никуда не тороплюсь. По плану у меня – развлечения. Так что рассказывайте. Только давайте ближе к делу, безо всяких там: "Эта история началась пятьсот лет назад…"
– Положим, не пятьсот, а шестьсот. И потом, как же её рассказывать? Что вы хотите знать?
– Во-первых, для чего я здесь?
– Вы попали сюда с благородной миссией. Вам надлежит собрать воедино душу человека, разложенную на двенадцать частей.
– А я что, давала на это согласие?
– Ваше согласие – пустая формальность.
Я просто задохнулась от этой неприкрытой наглости:
– Значит, вы всё решили за меня?
– За вас никто решения не принимал, вы сами приехали сюда.
– А если меня обманули?
– Опять же, не соглашусь. Вами правит авантюризм. Вы нам подходите.
– Может быть, вы мне не подходите?
– Сомневаетесь, значит, выбор был правильный.
– Что будет, если я откажусь?
– Слишком поздно. Дороги назад уже нет.
– Убьёте? – я произнесла это через силу.
– Не я. Обстоятельства.
И только тут я поняла: сказка кончилась, а Юлька вляпалась.
– То есть выбора у меня нет?
– Помилуйте! Фройляйн никто ни к чему не принуждает, – глаза старого херра так и лучились добротой и сочувствием. – Идите на всё добровольно. Впрочем, как шли до этого.
Мне показалось, что я после этих слов покраснела. Вот уже весь замок знает о моих подвигах. Я тут, оказывается, каждую ночь борюсь в постели, выковываю счастье отдельно взятой человеческой души.
– Что сделал этот человек? За что он заслужил такое наказание?
– Видите ли, фройляйн, не все наказания мы получаем заслуженно, – он отвернулся к окну. – Вам ли этого не знать.
– А всё же?