«Ах ты боже мой, – думает Аня. – Ну что ты вечно, как будто тебе пять лет».
Но вместо упреков, которые сегодня ей не под силу, молча кидает на плиту сковородку.
– Голова не болит? – интересуется Толя.
Голова не болит.
Анна выходит на балкон и молча закуривает. Минус одиннадцать минут жизни, как написано в статье о вреде курения, которую она давеча вдалбливала детям в школе. Дети (впрочем, это уже не дети) плевать на это хотели – завтра их снова будут ловить за школьным крыльцом. На балконе срач – зимняя резина, какие-то банки, краска, санки и лыжи, все ненужное. Анна думает, что можно все это выбросить. Поставить тут столик, как в Италии. Стульчики. Цветочки. И знает, что ничего этого не будет. Да в общем, даже если поставить – кто тут будет сидеть и зачем? Вид отсюда не то чтобы привлекательный – пятиэтажки и жопа «Пятерочки», куда по утрам приезжает грузовик и начинает разгружаться: гремят ящики, орут грузчики, чаще всего матом – с акцентом.
А ночь? Как цветы переживут эту бесконечную ночь? Полярная ночь длится сорок дней, осталось два. Потом еще несколько месяцев невнятных сумерек… Анна размазывает бычок о почерневший бетон балкона и выбрасывает за борт. Где-то за верхушками деревьев накатывает на берег океан – огромный, как уныние Анны, страшный, как супружеское отвращение.
Толя сидит за столом в длинных выцветших трусах и пожелтевшей майке. На столе дымятся горячие бутерброды, нарезан заветренный сыр, колбаса накромсана, будто ее жестоко убили. Но все же это забота: Анна на миг даже чувствует благодарность – ну надо же, сделал завтрак, господи, какая прелесть. Она обнимает Толю и целует его в небритую щеку.
– Вечером мать приедет, – извиняющимся тоном говорит Толя, и Анна начинает понимать, почему вдруг был подан завтрак. – Старый Новый год праздновать.
– То есть ты только сейчас решил мне это сообщить? – воспламеняется Анна.
Свекровь приезжает, ладно, но это значит: вымыть пол, убрать бардак, приготовить ужин. Убрать с балкона окурки, прийти с работы раньше, купить продукты.
– Нет, ну правда. Ну каждый раз.
Анна вынимает пакет из пакета с пакетами, яростно встряхивает его, чтобы он обрел какую-то форму, и кидает туда все подряд – обертки, объедки, салфетки. Распахивает балкон, выворачивает пепельницу.
– Ну прости, пожалуйста, – бубнит Толя. – Давай помогу.