Пламя керосиновой лампы чуть заметно колыхнулось, когда в приоткрытой двери появилась еще одна фигура в капюшоне.
– Серег, заканчивай тут, и в приемную его! Старший приказал.
Брат Сергей потер выбритый подбородок и начал раздавать указания:
– Сань, ты свободен! Только быстро. А этого подняли, – он уточнил для охранников, – и через черный ход в зал. Быстро!
Каждый новый шаг по пропахнувшим сыростью подвальным коридорам отдавался болью в коленях пленного. Кровь пульсировала в висках и пробивала током в ногтях, посиневших от топорной работы дознавателя, но остановиться и перевести дух не давали ни два молодых охранника, которые регулярно, казалось, наперегонки подталкивали в спину, ни перевешивающие вперед тяжелые ржавые цепи на руках.
Коридор между комнатами подвала с двух концов освещали факелы, пламя которых играло от нечастого движения засмоленного плотного воздуха. Узник иногда все же замедлял шаг, тяжело вздыхал, но получив очередной толчок в спину, смыкал окровавленные растрескавшиеся губы и продолжал идти.
Один из охранников немного ускорился и толкнул тяжелую дверь перед собой. Второй подогнал дикого очередным пинком.
В открывшемся помещении от самых дверей и до неуклюже застланного вязаными платками кресла за длинным отлакированным столом стояли ровными шеренгами люди, облаченные в тяжелые темные мантии с капюшонами, почти полностью закрывающими лица. Только гладко выбритые подбородки поблескивали, отражая свет керосиновой лампы, стоявшей по центру стола.
– Вы бы хоть дорожку постелили, – дерзко пошутил пленник, которого затолкали внутрь.
Охранник опустил пленника на колени ударом ботинка с заклепками и самостоятельно оборудованными металлическими вставками.
– Заткнулся! – приказал второй.
Некоторые из стоявших в шеренгах повернули головы и бросили взгляды в сторону дикаря, но не найдя чего-то примечательного вернулись в первичную стойку.
Воздух в гостином зале казался чище и гораздо суше подвального. Пленному, наконец-то, удалось перевести дух и не волочить на всем, и без того ноющем, теле эти ржавые оковы.
Мужчины в капюшонах начали о чем-то перешептываться, чуть наклоняясь друг к другу, пока из другого конца зала не послышались скрип двери и медленные шоркающие шаги.
Из полумрака к центру помещения, громко дыша, двигался слегка сгорбленный человек. Сгорбленность подчеркивала его длинная красная мантия, которая натягивалась от самых плеч и тянулась по полу. Добравшись до стула во главе стола, он оперся на него двумя руками, немного постоял, отдышался и, откинув свой капюшон, посмотрел в сторону пленника.